– Ну вот, кому-то обнимашки, а кому-то даже «здрасте» нет! – проворчал папа, делая вид, что обижается.

На самом деле он был очень рад. Появилась надежда – наконец-то наступит разрядка и всё наладится.

Айнур ни оглядеться, ни подумать ничего не успел – на него налетел чёрный пёс, такой же квадратный, как и хозяин.

– Ох!.. ну и собака… зачётная!..

– Это же ньюфаундленд! – восхищённо присвистнул папа.

– Откуда знаешь, что это ню… нюфан… как там?

– Ньюфаундленд, водолаз. В молодости, когда ещё не женился, мечтал завести такого же. У друга был.

– У дяди Толи? – уточнил Айнур.

– Нет. У Нияза, которого ты не знаешь. Он давно на севере живёт. Его водолаза звали Боня. Я страшно завидовал. Пёс наиумнейший был. Мы с ним ходили на речку, там веселились до упаду: залезешь в воду, притворишься, что тонешь, он тебя бросается спасать. У него перепонки между пальцами на лапах.

– А я-то думаю: почему Тимоха за мной в воду без раздумий сигает? – освободив из объятий маму, подошёл дед. – Знал бы раньше, Ихтиандром назвал. Эй, Тимоша, будь человеком, отстань от гостей, треба и мне с ними поздоровкаться! Салам! – пожал руку зятю, потом воодушевлённо похлопал Айнура по плечу. – Здравствуй, внук! Я твой дед Иван, – официально представился, протянув широкую ладонь. – Вымахал. Если бы встретил на улице, прошёл бы мимо, не узнал. – дед с укоризной посмотрел на зятя. – за всю жизнь во второй раз видимся.

Обернулся, отыскивая маму, но она ушла осматривать хозяйство. Только приехав, поняла, насколько сильно истосковалась по родительскому дому.

Бум-бум! – застучали по воротам.

– Эй, откройте!

– Кажись, соседская девчонка. А сама-то что? Рук нет? Иду, не тарабань! – Дед сноровисто поковылял к калитке.

Софийка, держа в обеих руках огромный лист с пирогом, била пяткой по воротам. Услышав, как открылась калиточная дверь, развернулась и выпалила:

– Пирог!

– Уже стряпня готова, – покачал головой Иван Фёдорович. – Неугомонная Лидушка! Когда успела?

– Вообще-то она нам пекла, а когда увидела, что к вам гости приехали, велела отнести.

– Не стоило… хотя кстати. Бабушке спасибо передашь, а сейчас айда-пошли с нами чаёвничать. Проходи, проходи, стрекоза! Там у меня вот такой вот гость! – лукаво улыбаясь, Иван Фёдорович показал поднятый кверху большой палец. – Айда-пошли! – для верности ухватил Софийку за рукав футболки и втянул во двор. Выглянул на улицу. – Булат, ты бы машину во двор загнал.

– Я в гараж хотел.

– Там «Урал» и хлама всякого полно. Прибраться треба.

– Во двор так во двор, – разочарованно протянул зять, переживая за свой автомобиль. – накрыть найдётся чем? Хорошо бы брезент.

– Брезента нет, а ветоши в гараже уйма, – отмахнулся от него тесть, снова переключившись на Софийку, которая, устав держать выпечку в руках, поставила её себе на голову. – Не балуй – уронишь!

– Ля-ля-ля!.. – пропела та, дразня Ивана Фёдоровича. едва придерживая лист с краёв растопыренными пальцами, завиляла бёдрами на манер восточного танца.

Айнур во все глаза смотрел на загорелую чудачку, губы сами начали растягиваться в улыбке…

– Стой! – упал на колени, пытаясь ухватить Тимку.

Щенок-переросток в один скачок оказался рядом с Софийкой. Запрыгал, будто танцуя на пару, а на самом деле старался достать пирог.

– Тимоха! Софийка! – осадил их окриком Иван Фёдорович. – Я тебе! – погрозил кулаком Тимке. Тот, обиженно сопя, отбежал в сторону. – Не рисуйся, стрекоза! Грохнешь пирог на землю – переедание для него, – сердясь, показал на Тимку, – неуважение к бабушке – старалась, пекла, разочарование для нас – так и не попробуем.

– Ой да ладно! – отрезала Софийка, смутившись. – на, – сунула лист Айнуру и побежала со двора.