Настроение опять подпорчено. Достаю рыбу, кладу порцию на тарелку и разогреваю её в микроволновке. Сажусь на диван перед телевизором, машинально уставившись в экран, но смысл происходящего ускользает. Мысли витают где-то далеко.

Доев ужин и окончательно потеряв интерес к фильму, иду на кухню, мою посуду и завариваю себе горячий фруктовый чай. Затем выхожу на балкон. Сажусь прямо на холодную плитку пола, делаю глоток и замираю, всматриваясь в огни вечернего города. Я почти не двигаюсь. Просто сижу и смотрю перед собой, провожая взглядом медленно плывущие по улицам вдалеке огни машин. Где-то внизу слышатся приглушённый смех, чьи-то шаги, обрывки чужих разговоров. Жизнь продолжается. А у меня – пустота. В груди поселилось странное чувство. Оно не похоже на усталость, не похоже на обиду. Скорее, на ожидание чего-то, что я не могу точно определить. Ссоры с Гарретом, недосказанность, раздражение – всё это будто постепенно выматывает меня. Я знаю, что, когда он вернётся, мы снова перекинемся парой фраз, возможно займёмся сексом и помиримся. А завтра всё повторится. Задержав дыхание, я подношу чашку к губам и делаю ещё один глоток.

– Добрый вечер.

– Да боже мой! – вскрикиваю я, едва не пролив на себя горячий чай. – Вы меня так и будете продолжать пугать?

– Извините, не хотел.

– Да ладно, всё в порядке. Это вы извините за то, что случилось утром. Мой парень бывает вспыльчив. А еще он ужасный ревнивец, хотя не вижу для этого причин.

– Как же? Я вот могу его понять.

– В каком смысле?

Наблюдаю, как Кларк медленно прикуривает сигарету и делает затяжку. Затем смотрит на меня и выдыхает густой дым.

– Эллис, вы в порядке?

– Что? Конечно.

– Вы вдруг замолчали и уставились в одну точку… Я подумал, что вам плохо.

Что? Я замолчала? На секунду мне показалось, что мы только начали разговор.

– Не поймите меня неправильно, но вы очень красивая девушка.

–Ха, – не могу сдержать усмешки, – самая обычная. Средний рост, шатенка, карие глаза, без пухлых губ и выдающихся форм.

– А можно сказать по-другому. Фигура миниатюрна и изящна, каждая линия тела наполнена утончённой женственностью. Густые каштановые волосы мягкими волнами ниспадают по плечам, улавливая тёплый свет и отливая тёмным золотом. Но главное – глаза. Глубокие, выразительные, насыщенного карего оттенка, они кажутся бесконечными, словно хранят в себе целый мир – тайны, эмоции, огонь, который невозможно потушить.

– Ого, как поэтично… Но вы мне просто льстите.

– А вот и нет. Я фотограф. И поверьте, за годы работы я научился разглядывать настоящую красоту.

От услышанного комплимента мне становится немного неловко, но не могу не признать, что это приятно.

– А я обычная медсестра, – говорю зачем-то. – И всё, что я вижу на своей работе – это боль, страдания, кровь и слёзы. Вряд ли тут можно найти что-то красивое.

– Вот как… Стоп. Вы случайно не в Саммит Дженерал Хоспитал работаете?

– Да… а откуда вы знаете?

– Я сразу понял, что ваше лицо мне знакомо! Только не мог вспомнить, где видел вас. А теперь всё встало на свои места. Месяц назад я попал туда с глубоким порезом на руке, и вы делали мне перевязку.

Я немного удивлена. А еще мне неловко, что я его совсем не помню.

– Вы то, скорее всего, меня не помните, даже не представляю, сколько людей в день вы встречаете, у вас в голове, наверное, уже все лица смешались.

Я улыбаюсь ему благодарно за то, что он отнёсся ко мне с пониманием.

– Я тогда ещё увидел ваше имя на бейдже, – продолжает он, —и подумал, если бы мы поженились, вы бы стали миссис Эллис Эллис.

– Что это значит? – спрашиваю удивлённо.