Первое впечатление от острова Свободы – духота предбанника, где я еще одетый. Думал, в аэровокзале спасут кондиционеры. Но забыл о них, когда получил багаж. Вскрыл чемодан и вижу – двух стекляшек не хватает.

Вся дюжина подарочных флаконов «Красная Москва» лежат сверху – как сыпанул мне их Назаров, намекая на комиссарские обязанности, так и остались в неприкосновенности. Ополовинен склад спиртных напитков. Впрочем, нас предупреждали – разрешено взять с собой ввиду приближающегося Нового года бутылку водки (коньяка?) и шампанского (вина?). Я, загрузившись в ГУМе, думал распечатать что-нибудь в Москве. Но Вагиз удрал к сестре, пить одному не хотелось. Положил в чемодан все четыре пузыря – не оставлять же их в Москве. И вот результат.

Ай, да гостеприимство братской Кубы! Отличное начало внушает оптимизм. Хоть бы «спасибо» написали на крышке чемодана.

Ну, хорошо, счет открыт – Бог даст, сочтемся. Я закрыл чемодан с твердым намерением что-нибудь стащить запретное с острова Свободы.

Нас усадили в комфортабельный автобус с баром и барменщицей. Впрочем, ее можно назвать и стюардессой – она дефилировала проходом, предлагая мороженое и охлажденные напитки. Одного не учли организаторы – у нас еще не было местных денег.

А и были бы! За окном уже мелькали красная земля (нет, правда, красная – как отвалы огнеупорных глин в нашем ЧРУ), пальмы, необычные дома, люди и красоты экзотической страны, а я все еще не мог обрести душевного покоя и примириться с ситуацией. Внутри скрывалась боль – душевное страдание, конца которому не предсказать.

В таком настроении покинул автобус на стоянке отеля «Националь».

В городе жара совсем невыносима. От пота пиджак прилипал к футболке, а футболка плотно приклеилась к спине. Не верилось, что на календаре конец декабря, и мы в северном полушарии.

А я все дулся на кубинских таможенников, хотя сам не мог понять своих мотивов. Подумаешь, бутылку водки стащили и «шампусика» впридачу – да, на здоровье! Кстати, имея на это полное право. Просто произошло это в неподходящий момент – я ждал радостной встречи, горячих объятий. И дождался….

Сидя на диване прохладного фойе отеля и глядя в пустоту, пытался разрешить вопрос – что формирует наше настроение и подвластен ли этот процесс рассудку? В течение сорока минут, пока Назаров оформлял наше проживание, тем только и занимался, игнорируя окружающую среду. Мне показалось, что нечаянная и пустяковая вобщем-то обида может полностью изменить смысл всей столь ожидаемой поездки. Я сам не мог понять, как следует к этому относиться. Похоже, возвращается самолетный синдром – там был необъяснимый страх, сейчас – необъяснимая обида. Плюнуть и растереть не получалось. Мне казалось, что в моем лице кубинские таможенники нанесли оскорбление всему могучему Советскому Союзу.

Разумеется, таможенники имели право изъять мои излишки, но почему-то признать это не хотелось. Почему? – стремился понять, чтобы достичь какого-то иного уровня восприятия происходящего. Я уже переступил черту возможного компромисса (души с национальной гордостью), и обратного пути не видел. Уже допустил мысль об ответных действиях, и она меня пугала. Впрочем, несмотря на все свои софистические выкладки, понимал, что дальше злобных мечтаний дело не зайдет.

Но ведь я же отдыхать прилетел – наслаждаться! – а голова забита черте чем. Надо поскорее осудить кубинских таможенников и отпустить им их грехи. Но, кажется, это не входит в обязанности туриста. Я превышаю свои полномочия. Сам контрабандист, а потом судья, следователь и палач – не слишком ли много для одного человека?