12

Помню февральский воскресный день, уборку я провёл в субботу, я проснулся мрачный. И ни за что не хотел браться: ни читать, ни писать конспекты. Словом, я оказался на распутье, надо ли уйти сейчас или повременить?

– Что ты застыл на одном месте? – спросила жена.

– Думаю, что мне делать…

– Выйди погулять с ребёнком, – предложила она.

– Но он спит…

– Убери в комнате.

– Я убирал вчера, ты же знаешь.

– Что ты такой мрачный? Ты хотел это услышать? – язвительно спросила она.

– Я ухожу от тебя… – это прозвучало так оглушительно, что я сам не ожидал, как это вырвалось. Я оставляю её с ребёнком. Увы, не чувствуя, что это мой сын. Почему так происходило, я не мог понять. Неужели я такой чёрствый? Что со мной происходило, я же не такой? Но получалось, что мной руководил элементарный эгоизм. Надо же было её пожалеть, а вместо этого я замыкался на своих чувствах и делался каменным. И ничего не мог с собой поделать. В моей душе будто поселился кто-то ещё: настырный и противный и он мной руководил…

Лариса вдруг сорвалась на крик, схватила книгу и была готова запустить ею в меня.

– Осторожно, она библиотечная.

– Меня тошнит от твоих книг, как ты этого не поймёшь?!

– Вот и отлично, поэтому я и ухожу вместе с книгами.

– Мучитель, что тебе не хватает?

Я хотел сказать, что не я мучитель, а её скаредная и сутяжная мамаша создала атмосферу изживания. Но я промолчал, зная, как она возмущается, если я награждаю её родительницу острыми эпитетами. И продолжал молчком собирать свои принадлежности. И только в следующее воскресенье попросил брата перевезти свои вещи, книги к родителям в загородный посёлок. Книг у меня было много: сотни две.

И когда выносил и грузил их в багажник машины, у меня возникало такое чувство, что все мои надежды и мечты не сбудутся, даже если буду жить один. Ведь за год с небольшим отношений с женой, я настолько был морально разбит, что даже перестал верить в любовь, а счастье недостижимо, как мираж. Я видел, что жена переживала не меньше меня. Но только не обо мне, а исключительно о себе, что у неё тоже ничего не сбылось, как она хотела, то есть из нас каждый в браке преследовал свою цель. Ещё бы коли её и моя цель не совпадали.

Может, я поторопился, сказав ей, что нам надо на время расстаться, так как разлука должна была решить: быть нам в дальнейшем вместе или совсем расстаться? Надо заметить, что хоть я и помогал жене по уходу за домом, но я не любил домашнюю работу только из-за того, что она много забирала времени у моих занятий науками.

– Учёным хочешь стать? – бывало, вопрошала насмешливо тёща и прибавляла:

– Тогда надо было не жениться. А выучиться, а теперь за её спиной легко получить образование?!

Мне бы нужно было ответить, что учиться можно и по системе самообразования, что я и делал. Я же промолчал, поскольку Дарья Михайловна меня бы не поняла и была бы права в том, что действительно надо выбирать что-нибудь одно: учёбу или женитьбу. Однако я считал по-другому, что женившись, я могу спокойно учиться хотя бы заочно. А вышло, к моему прискорбию, всё наоборот…

13

За четыре недели, что прожил у матери, я о многом передумал, много читал. Продолжал писать начатую повесть о непутёвом молодом человеке, ищущим смысл жизни. Но повесть давалась нелегко. К тому же думал о жене, о сыне, что ему нужен отец, а мои увлечения отдают эгоизмом.

Я не мог найти способ, чтобы мы начали понимать друг друга. Но для этого кто-то один должен уступать другому, но мы не хотели поступаться своими интересами. К тому же Лариса была полностью зависима от своих родителей, я никогда не видел, чтобы она начала с ними спорить, поступать наперекор.