Когда гимн кончается, мэр Алистер поднимается на сцену и зачитывает «Договор с повинными в мятеже дистриктами», который, по сути, представляет собой условия капитуляции в войне. Большинства жителей Дистрикта-12 тогда и в помине не было, но мы все равно должны расплачиваться. Хотя мэр пытается говорить нейтральным тоном, в ее голосе сквозят нотки неодобрения. Судя по всему, скоро ее заменят. Увы, достойные мэры у нас надолго не задерживаются.

Следующей выходит Друзилла Серп, женщина с пластиковым лицом, каждый год сопровождающая трибутов на Голодные игры. Явилась не запылилась прямо из Капитолия. Понятия не имею, сколько ей лет, но в Дистрикте-12 ее знают с первой Квартальной Бойни. Может, ровесница нашей Хэтти? Сказать наверняка сложно, потому что ее лицо обрамляют причудливые кнопки наподобие канцелярских, которые натягивают кожу. В прошлом году на них красовались крошечные диски от циркулярки, в этом повсюду число пятьдесят. Что же до одежды, то в своем гардеробе Друзилла явно пытается совместить два модных тренда: милитари и дерзкий стиль. В результате она вырядилась в лимонно-желтый офицерский китель, ботфорты того же цвета и цилиндр с козырьком. Наверху шляпы торчат перья, из-за чего Друзилла смахивает на взбесившийся нарцисс. Однако никто не смеется, ведь здесь она олицетворяет зло.

Два миротворца устанавливают огромные стеклянные шары с именами возможных трибутов.

– Сначала леди, – объявляет Друзилла, опуская руку в шар справа и вытягивая полоску бумаги. – И наша счастливица это… – Она делает паузу для большего эффекта, вертит бумажку в руках и усмехается, прежде чем всадить нож. – Луэлла Маккой!

Мне становится тошно. Луэлла Маккой живет в трех домах от меня; более умной и бойкой девчонки тринадцати лет просто не существует! Толпа возмущенно гудит, и я чувствую, как сзади меня напрягаются Блэр с Бердоком, когда Луэлла карабкается по ступенькам на сцену. Она перекидывает черные хвостики за спину и сердито хмурится, пытаясь выглядеть крутой.

– В этом году леди будет двое! К Луэлле присоединится… – Друзилла ворошит полоски бумаги в шаре и выуживает второе имя. – Мейсили Доннер!

Я встречаюсь взглядом с Ленор Дав, и все, о чем могу подумать: «Это не ты. По крайней мере, не в этом году. Ты в безопасности!»

Толпа снова гудит, но скорее от удивления, чем от негодования, ведь Мейсили – чистокровная горожанка со всеми присущими ей замашками. Доннеры успешные торговцы, и все сходятся во мнении, что ее па вот-вот станет преемником мэра. Городских детишек редко выбирают в трибуты, потому что им не приходится брать тессеры, как их ровесникам в Шлаке.

На площадке для девушек Мейсили хватает за руку Астрид, плачущая Мерили обнимает сестру, и три белокурые головки прижимаются друг к другу. Потом Мейсили осторожно высвобождается и приглаживает платье, такое же, как у своей близняшки, только не розовое, а лавандовое. Она почти всегда задирает нос, однако сегодня устремляет его почти вертикально в небо, пока взбирается на сцену.

Теперь черед юношей. Друзилла достает полоску бумаги из левого шара, и я собираюсь с духом, готовясь к худшему.

– Первый джентльмен, которому выпало сопровождать леди – это… Вайет Келлоу!

Я не видел Вайета в школе довольно давно. Наверное, ему исполнилось восемнадцать, и он начал работать в шахте. Я плохо его знаю. Он живет на другой стороне Шлака и особо не высовывается. Я ненавижу себя за облегчение, которое испытываю, пока он идет к сцене ровным шагом и с каменным лицом. Его мне тоже жаль. Должно быть, ему скоро исполнится девятнадцать, а это большое событие в дистриктах, ведь тогда ты перерастаешь возраст трибута.