– Нам нужен другой мальчишка! Мертвый не годится! – заявляет Друзилла, с грохотом спускаясь со сцены на площадь.

Раздаются пронзительные вопли, за ними следуют отрывистые приказы миротворцев. Я слышу голос Ленор Дав и, сам того не желая, резко поднимаю голову. Моя бедовая девушка пытается помочь матери Вудбайна, которая вцепилась в его руку и не желает отпускать, когда миротворцы пытаются его унести. Ленор Дав повисла на локте одного из солдат, умоляя позволить бедной женщине попрощаться с сыном, дать ей хотя бы минутку. Как раз минутки у них и нет.

Это плохо кончится!.. Вмешаться? Оттащить Ленор Дав в сторону? Или я сделаю только хуже? Такое чувство, словно мои колени приклеились к земле.

– В чем проблема? – слышится голос Друзиллы. – Уберите тело с площади!

Группа из четырех миротворцев бросается исполнять приказ.

Услышав, что Вудбайна назвали «телом», его мать окончательно слетает с катушек. Она начинает визжать, обхватывает своего сына за грудь, пытается вырвать из рук солдат. Ленор Дав бросается ей помогать, тащит Вудбайна за ноги.

Если вмешаюсь, мне точно влетит от своей матери, но не могу же я валяться на земле, когда Ленор Дав в опасности! Подрываюсь и бегу к ней в надежде, что заставлю ее выпустить Вудбайна. Один из миротворцев уже поднял автомат, собираясь вырубить нахалку прикладом.

– Стоп! – Я прыгаю, пытаясь ее прикрыть, – как раз вовремя, чтобы перехватить удар и получить прикладом по виску. Голова взрывается болью, перед глазами вспыхивают яркие огни. Я даже не успеваю упасть на землю, как стальные руки хватают меня за плечи и тащат вперед. Мой нос едва не чиркает по брусчатке. Падаю лицом вниз, вижу перед собой пару желтых ботинок. Один из них приподнимает мой подбородок, потом роняет его обратно на землю.

– Кажется, мы нашли замену!

Ленор Дав подле меня начинает умолять:

– Не забирайте его, он не виноват! Это все я! Накажите меня!

– Пристрелите девку! – велит Друзилла. Ближайший миротворец направляет ружье на Ленор Дав, и Друзилла раздраженно фыркает: – Только не здесь! Хватит нам крови. Найди местечко поукромнее, понял?

Солдат делает шаг в сторону Ленор Дав, и тут появляется парень в лиловом комбезе.

– Погодите! Если позволишь, Друзилла, оставлю ее для душераздирающей сцены прощания. Зрители такое любят, а ведь ты всегда нам напоминаешь, как трудно заставить их смотреть трансляции из Двенадцатого!

– Ладно, Плутарх, валяй! Главное, заставь их всех встать. Подъем! Все встали, грязные свиньи! – Меня тоже поднимают. Я замечаю хлыст для верховой езды, пристегнутый к ботфорту, и гадаю, декоративный это элемент или нет. В мое лицо бьет вонь дохлой рыбы. – Старайся, не то я сама тебя пристрелю.

– Хеймитч! – вскрикивает Ленор Дав.

Я пытаюсь ответить, но Друзилла хватает меня за лицо своими длинными пальцами.

– А ее заставлю смотреть.

Плутарх машет своей команде.

– Направь камеру на девушку, Кассия. – Он обращается к Друзилле: – Знаешь, у нас есть отснятый материал, где миротворцы сдерживают толпу. Могла бы получиться отличная иллюстрация к лозунгу «НЕТ МИРОТВОРЦЕВ – НЕТ МИРА!».

– Некогда, Плутарх! Я едва успеваю отснять заново жеребьевку! Поставьте первого мальчишку… Как там его зовут?

– Вайет Келлоу, – напоминает Плутарх.

– Поставьте первого мальчишку обратно в загон. – Друзилла хлопает себя по лбу. – Нет! – Она задумывается. – Да! Я вызову сразу обоих. Так выйдет более складно.

– Потеряешь еще тридцать секунд.

– Ну так вперед! – Она указывает на меня: – Как зовут?

Собственное имя кажется чужим, стоит сказать его вслух.

– Хеймитч Эбернети.

– Хеймитч Эбернэни, – повторяет она.