Забавно. Когда я плакала в день расставания, то могла шифроваться благодаря снегу. Сейчас вот есть вода из душа. Только плакать мне не хочется. Всё, вот так вот быстро отболело. Я же… сильная. Да. Какой там «день расставания»! Это был день, когда меня бросили…

Ну вот. Это уже не только душ, это – слезы. Хорошо, что моих рыданий не слышно из-за шума воды, но я все равно стараюсь плакать тихо.

Ладно. Сколько уже времени прошло? Похоже, много. Надо потихоньку выбираться отсюда. Слезы не прекращаются, поэтому я не вижу, куда наступать.

– А-А-АГР!!!

Как несложно догадаться, мокрые ноги легко скользят по голому плиточному полу. Поскользнувшись в ванной, я не смогла ни за что зацепиться, вывалилась из нее и поскользнулась уже на полу. Надо было хоть грязное платье на пол бросить вместо полотенца, как делает бабушка, когда ходит в баню. В деревянном предбаннике, конечно, не поскользнешься, но зато не будешь наступать зимой на холодный пол.

Задним умом все мы – гении, а пока что мне просто адски больно. Господи, пожалуйста, пусть это не перелом. Только не перелом. Я не смогу без танцев. Не так долго. Не целую вечность.

Как же больно. Как. Же. Больно. Черт!

Коля пулей залетел в ванную. Резко отвернулся, одним злым движением сорвал простынь с батареи и прикрыл мою наготу. Мне было бы стыдно лежать здесь перед другом с оголенным телом, если бы не момент, тревожащий меня гораздо больше. ТАНЦЫ МОГУТ УЙТИ ИЗ МОЕЙ ЖИЗНИ.

Странно. В моей голове целый рой мыслей. Их много, как мошкары, когда выходишь в огород на ночь глядя. Образы-мошки мелькают перед глазами быстро, не успеваешь на чем-то сосредоточиться. Я понимаю, что Коля все делает молниеносно, но мне кажется, что секунды длятся вечность. И все-таки мысль про танцы – не мошка, а стервятник, который вцепился мне в плечи и распластал надо мной крылья, закрывая все видимое тенью.

Я не слышу, как Коля меня о чем-то спрашивает. Не слышу, что он говорит в трубку телефона. Вот, он вслепую надевает на меня свою безразмерную футболку. Закидывает себе сумку через плечо. Скручивает мои волосы в шишку и наматывает сверху полотенце. Укутывает меня в простыню, как младенчика, берет на руки и выносит из ванной, из квартиры, из подъезда.

Водитель открывает дверь авто. Коля аккуратно усаживает меня на заднее сиденье такси. Обходит машину и садится в нее с другой стороны, продвигаясь к центру, чтобы я могла на него опереться. Я так и делаю.

Чувствую себя как рыба, выброшенная на лед. Слез уже нет. Лишь пустой безучастный взгляд прямо перед собой.

Не помню, как мы доехали до травмпункта ближайшей городской больницы. Только мельтешение света и тени. Быстрое Колино сердцебиение у меня под ухом, рядом с ладонью. Раньше я так слушала только Пашино сердце.

Возле больницы Коля подхватывает меня на руки и заносит внутрь. Я смотрю на него, когда меня увозят на каталке. Он достает из своей сумки мои паспорт и полис. Перед этим еще успел отдать санитару шорты, и уже в кабинете медсестра помогла мне их надеть.

Дежурный доктор провел осмотр, когда Коля уже вернулся. Выхватываю из речи врача слова «пораженный сустав» и «рентген-контроль». Везут на рентген. Видя, в каком я психологическом состоянии, кто-то из медицинского персонала смотрит на меня с сочувствием. Наверное, они совсем недавно заступили на смену и еще не успели дойти до той степени усталости, когда на эмпатию сил уже не хватает.

Результат. Какой результат, видно по рентгеновскому снимку? Мозги встали на место, и я вся внимание.

– Диагноз – дисторсия связочного аппарата левого голеностопного сустава. Простыми словами, вы подвернули ногу.