Я не ушла внутрь, а приклеилась к дверному косяку.

– Ну почему ты сказал «трое»? – спросил человек в черном.

Отец щелкнул пальцами, выгоняя меня из типографии, однако молодой лорд произнес:

– Погодите. Пусть мальчик ответит. Это ему не повредит. Нас всего двое. Понимаешь, мальчик? Двое. А ты скольких видишь?

Я посмотрел на молодого человека, затем на его друга. И в самом деле, их было только двое. Третий, лучезарный, словно солнце, исчез, будто никогда и не появлялся.

– Сэр, я точно видел третьего человека у вас за спиной, – сказала я тому, кто постарше. – Он был там, на улице. А здесь его нет.

– Она хотя и блаженная, но девочка добрая, – пояснил отец, отчаянно выпроваживая меня из помещения.

– Постойте! – запротестовал молодой человек. – Погодите. Я думал, это мальчик. Значит, у вас не сын, а дочь? Но почему вы тогда одеваете ее, как мальчика?

– И кто же был третьим? – спросил человек в черном?

Поток вопросов всерьез насторожил моего отца.

– Досточтимые лорды, позвольте ей уйти, – взмолился он. – Она всего лишь обыкновенная девочка. Даже еще не девушка. Слабый ум. Смерть матери на нее очень сильно подействовала. Позвольте, я лучше покажу вам свои книги. У меня есть и манускрипты, которые могли бы вас заинтересовать. Их я тоже с удовольствием вам покажу…

– Я не прочь на них взглянуть, – сказал человек постарше. – Но вначале я хочу поговорить с вашей дочерью. Вы позволите?

Отец уступил, не смея отказывать столь важным посетителям. Человек в черном взял меня за руку и повел на середину типографского помещения. Туда падали лучи солнца из окна, освещая мое лицо. Человек осторожно коснулся моего подбородка, повернув лицо сначала в одну, затем в другую сторону.

– Каким ты видела третьего? – тихо спросил он меня.

– Весь в белом, – едва шевеля губами, ответила я. – И светился.

– Во что он был одет?

– Я видела лишь белый плащ.

– А что у него было на голове?

– Белизна. Сверкающая белизна. Больше я ничего не видела.

– Что можешь сказать о его лице?

– Свет мешал мне рассмотреть его лицо.

– Дитя, как ты думаешь, у него было имя?

Имени я не знала, но, как только человек в черном спросил, имя само сорвалось с моих губ.

– Уриель.

Его рука под моим подбородком замерла. Человек в черном глядел на меня так, словно я была одной из отцовских книг и он сейчас меня читал.

– Значит, Уриель?

– Да, сэр.

– Ты раньше слышала это имя?

– Нет, сэр.

– А ты знаешь, кто такой Уриель?

Я покачала головой:

– Я подумала, что так зовут человека, который был с вами. Но раньше этого имени я никогда не слышала. Честное слово.

– Итак, вы утверждаете, что ваша дочь блаженная? Как понимать ваши слова? – спросил молодой человек. – Ими вы хотели скрыть ее ясновидение?

– Она говорит, что в голову взбредет, – упрямо твердил отец. – Детская болтовня. Такой вот недостаток. А так девочка хорошая. Она у меня каждый день в церковь ходит. Поверьте, она никого не хотела обидеть. Просто язык без костей. Наказывать ее бесполезно. Говорю вам, дурочка.

– Но почему вы одеваете ее, как мальчика? – опять спросил молодой человек.

Мой отец беспомощно пожал плечами:

– Досточтимые лорды, времена нынче непростые. Я вез дочь из Испании во Францию, оттуда в Нидерланды. Наконец мы очутились в Англии. А девочке нужна мать, чтобы посоветовала и подсказала. Мне было бы проще с сыном, но Господь послал мне дочь. Она путешествовала в этой одежде. Ну и… пока все остается так, как есть. Когда она оформится в женщину, я, конечно же, позволю ей носить платья. А сейчас… С мальчиком мне легче. Она и все мои поручения выполняет, как мальчик.

– У вашей дочери дар ясновидения, – выдохнул человек в черном. – Нам есть за что благодарить Господа. Я шел сюда взглянуть на древние манускрипты, а неожиданно встретил девочку, которая видит Уриеля и знает его святое имя. – Он повернулся к моему отцу. – Есть ли у нее священные знания? Она читала что-нибудь, помимо Библии и катехизиса? Она читала ваши книги?