– И что теперь? – интересуюсь я.

– Как проходит единение у людей, не знает никто, – вздыхает папа. – Поэтому просто учитывай этот факт, ну и имей в виду, что тебе потом описывать…

Да, он прав, мне потом описывать для людей, что это такое и как именно проявляется, потому что мы с Улей, получается, первые. Надо же, бардак, а Винокуровы ни при чем… Но раз такое дело, то с «Альдебараном» действительно только нас послать можно, ибо вместе с Улей мы формируем совершенно новый дар, только в чем он состоит, мне непонятно. Пока непонятно, конечно, вот вернемся…

А пока можно просто подумать, но что-то не особенно мне думается, потому как подсознательное беспокойство о напарнице не оставляет. Наверное, это и есть ответ, потому что ставить опыты типа «представь, что ее нет», я не буду – не всякое остановившееся сердце можно запустить заново, а пугать мне сейчас никого не надо. Я уже понимаю, что принял точку зрения отца: это действительно сказочное для нас единение.

История данного понятия уходит к нашим друзьям – энергетическим формам жизни. Для них единение – это объединение контуров жизни, позволяющее слиться, создав нечто новое, при этом чувства и эмоции совершенно запредельные, а у обладающих телом может быть взаимный импринтинг, как наиболее близкая форма, а вот единение… Выходит, через некоторое время станем мартышками в зоопарке, а пока что нужно расслабиться и получать удовольствие, как папа говорит.

На пороге появляется задумчивая Уля, буквально сразу же сделавшая шаг ко мне. Я и сам не понимаю, как оказываюсь рядом, мягко, очень бережно обнимаю ее, в этот момент просто всем своим существом понимая: я поступаю правильно. Действительно, очень правильно ее сейчас обнимать и сразу же поинтересоваться, не голодна ли она, отчего наши родители понимающе переглядываются. Я теперь знаю, почему они переглядываются именно так, но мне… Мне все равно, ибо главное сейчас – вот эта девушка, волшебное мое чудо.

Пожалуй, как раз в этот момент я понимаю: Уля мое чудо, и жизни без нее я себе не представляю. Не знаю, осознает ли она, но по моим внутренним ощущениям – еще нет. Впрочем, все логично, ведь напарница моя вообще не терпит «всяких любовей» еще со школьной скамьи. Впрочем, если подумать… Возможно, потому, что объединяющее нас «явление» возникло намного раньше?

Впрочем, данную тему я в разговорах не поднимаю, а Уля постепенно снова становится уверенной в себе, целеустремленной девушкой. Вот только раздражаться от моего присутствия она не спешит. Пожалуй, это самое заметное изменение ее поведения – она теперь принимает мою заботу, а я все так же просто хочу защитить ее от всех бед и забот. Для меня, кажется, не изменилось ничего, хотя мы чаще проводим время вместе. И не от того, что я нахожу новую интересную книгу, а просто нам комфортно друг с другом, хоть я, по папиному совету, и не тороплю события.

Вызов приходит на третий, кажется, день, но не «явиться немедленно», а с указанием даты и времени. А это означает, что еще три дня, почти до самого конца кратерия, у нас есть. Вот мы и уходим с Улей «погулять». Родители, кстати, не обижаются – они понимают. Нам бы с напарницей все так же понимать… Но это придет с опытом, я верю. Итак, мы идем по «сказочному» лесу, в котором можно есть ягоды прямо с кустов, а ничего опасного для ребенка в принципе не может быть. Мы-то, конечно, уже не дети, но в эти минуты я ощущаю себя как-то очень легко и спокойно.

– Мне комфортно, когда ты рядом, – сообщает мне Уля. – Не хочу думать о том, что это значит.

– Не надо думать, – соглашаюсь я. – Просто расслабься и не думай ни о чем. Хочешь, на берегу посидим?