– Это не наивный вопрос, мадемуазель де Лоранс, – быстро и чётко ответил другой доброволец из ОЗЕ – Арно.

Изабель плохо запомнила этого человека в свой первый визит к Мари и теперь, услышав его голос, подняла голову и посмотрела ему в лицо. Светловолосый Арно – уроженец Эльзаса – вместе с такой же светловолосой Изабель являл яркий контраст на фоне четырёх жгучих брюнетов и медно-рыжего Филиппа. Изабель не смогла сдержать лёгкой улыбки.

– На территории свободной зоны в разных местах работают несколько лабораторий по производству фальшивых бланков. От настоящих их может отличить разве что специалист высокого класса. Хотя бывает всякое. Безусловно, это риск. А нам, в Лионе, ещё и префект в помощь. Вы знали, что сам префект на нашей стороне и, с позволения сказать, активно прикрывает нашу деятельность?

– Но почему же тогда родственниц мсье Фавера?..

– Даже наш префект не всесилен. Время от времени в Лион наведываются овчарки из Виши. Хотя, если не судить слишком уж строго… Знаете, возможно, кому-то это покажется дикостью, но я всё равно скажу: демаркационная линия во многом спасла Францию…

– И то, что её сдали практически без боя? Это её спасло, Арно? Петен покрыл нас всех несмываемым позором.

– Перестань, Филипп!

– А кто, вы думаете, арестовывает евреев в оккупированной зоне, а здесь свозит в транзитные лагеря? Боши? Нет, французы! Французские полицейские!

– Я думаю, после войны будут говорить не только об этом, но и о том, сколько французов участвовало в деле Сопротивления и спасения.

– После войны…

Мари взглянула на Изабель. Ей неловко было, что в её присутствии вспыхнула эта кратковременная перепалка.

– Может, ты нам споёшь, Белла?

– О, да, мадемуазель де Лоранс, окажите милость! Я никак не попаду в вашу оперу. Просим, просим!

Изабель смутилась:

– Да, но я…

– Что-нибудь лёгкое из последней постановки.

Ей пришлось уступить. Мари села за рояль, и вскоре на разгорячённые сердца полились нежные звуки одной из любимых арий Изабель, так успешно открывшей весенний сезон старой лионской оперы.

На следующий день Клара прислала с Жеромом записку, в которой сообщалось, что настоятельница пансиона готова принимать девочек в возрасте от шести до шестнадцати лет, только не всех сразу, а по одной-две девочки и не чаще одного раза в неделю, чтобы не навлечь излишнего подозрения. Всё складывалось весьма удачно. Изабель передала эту добрую новость Мари и отправилась по данному Себастьяном адресу за новыми документами для Софи.

Дом, указанный на клочке бумаги, располагался в глубине длинного трабуля, связывающего собой улицу Св. Клемента с одним из старейших городских кварталов. Изабель редко приходилось путешествовать по городским лабиринтам, и поэтому на поиск нужной квартиры она потратила около часа, прежде чем, пройдя по безлюдному тёмному коридору, постучала в окрашенную синей краской дверь и услышала торопливую поступь хозяина и его шёпот:

– Кто там?

– Я от Себастьяна Бешама.

Дверь открылась, и Изабель впустили внутрь. Она увидела перед собой человека лет шестидесяти с добрым простым лицом.

– Вы новенькая? – спросил он, как только Изабель назвала своё имя. – Себястьян говорил мне о вас.

– Да, я недавно…

– Прошу вас, проходите.

Он провёл Изабель в небольшую комнату, больше походившую на адресное бюро, угол которой был отведён для фотографирования посетителей.

– Вот тут мы, так сказать, куём новые биографии, – сказал хозяин, следя за взглядом Изабель. – Прошу, садитесь. Себастьян прислал вас за готовыми документами?

– Право, я… я пришла немного не за тем…

– А зачем же?

– Мне нужны документы для девочки.