– Мотя, знакомься: на кухне с жирным Вика, а это Анастасия и Валерия.

«Ещё одна Лера» – подумал я. И меня как будто ударили в лоб пыльным мешком. Рука сама потянулась в карман за телефоном, а ноги к входной двери.

– Я сейчас. Погодите.

– Твой друг, по-моему, уже весьма тёплый. – сказала одна из тёлок.

– Заткнись! – рыкнул Жорик, и пошёл за мной.

В дверях я развернулся и попросил пару минут, мол поговорить надо, кося глазами на телефон. Жора пожал плечами и шлёпнув по аппетитным задницам Насти и Леры, увлёк их на кухню.

– Давай там не сильно задерживайся, девочки зреют!

Я закрыл дверь, сел на ступеньки открыл переписку с Лерой. Переписка действительно была. Не приснилось.

– Лера?

– Ой! Как хорошо, что Вы позвонили! Телефонистка сказала, что таких номеров не бывает. Очень много цифр. Я уже думала, что мы больше не поговорим.

– Лера. Скажи, где точно ты живёшь. Может я что-нибудь придумаю с едой.

Что я придумаю? Идиот! Тебе все приснилось. А если и нет? Что ты можешь? Отправить ей фотку жратвы? Пусть послушает шипения?

Отец! Отец же был всю жизнь преподавателем истории до самого своего последнего дня. Кандидат исторических наук. Специализировался на истории Кубани и Кубанского Казачества. Вот он бы может что и знал о том, где тогда располагались какие-то центры помощи, если такое вообще было. Виктор Иванович! Друг отца, он живой ещё, тоже историк, даже в «кубике» факультативы ведёт время от времени, может что-то подскажет. Набираю телефон мамы.

– Мам! Привет. Прости, что так поздно. У тебя точно остался телефон одноклассника отцовского дяди Вити. Мне он очень нужен!

– И тебе привет, Матюша. То неделю не звонишь, то вот время выбрал пол одиннадцатого. И ладно то я. Он старый человек, спит, наверное.

– Мам, пожалуйста! Скинь смской. Очень надо. Люблю тебя, мам! Потом всё объясню.

За окном подъезда ливень бушевал вовсю. Гром и молнии, казалось, участились. Через три минуты на мой телефон упало смс с номером. Жму на него и слушаю гудки.

– Алло. – старческий голос явно недовольный таким поздним звонком.

– Виктор Иванович, простите пожалуйста за поздний звонок. Это сын Дмитрия Алексеевича, Матвей.

– Аааа. Матюша. Здравствуй. Да я и не сплю, Лиды как не стало, все чаще сижу за бумагами. А ты прям давненько меня не беспокоил. Всё никак…

– Дядь Вить, да как-то… ну в общем вопрос очень срочный.

– Ну ладно, ладно. Чем могу?

– Дядь Вить, долго объяснять, да и трудно будет поверить. В общем вопрос такой. Если бы маленькая голодная девочка в 1943 году в Краснодаре потеряла продуктовые карточки и голодает, что можно было бы сделать с этим?

– Девочка в 43-ем?

– Да. Ну это нужно для полевой игры такой, для реконструкторов и все нужно сделать очень натурно. Что-то типа фильма будет для патриотических классов в школах.

– А ну так… эээмммм. Это самый интересный и неожиданный вопрос за последние годы. Даже не знаю.

– Ну, хоть что-то.

– Если, конечно, очень гипотетически, слышал я от своего отца истории разные. Он в подполье был во время оккупации. В общем была у них система передачи информации и всяческого материального обеспечения через сеть тайников. Фрицы активно тогда их разыскивали. И как-то раз в одном из таких, ему пришлось отсиживаться, дабы не попасться в комендантский час. Он как раз там оставлял очередную «посылку». Что там было, я уже и не помню. А может он и вовсе не говорил про провиант. Но если правда про тайник, то что-то могло и сохраниться. И, по словам отца, никто туда так и не пришёл. Потому как выбрался он оттуда чудом, сторона дома осыпалась. Но вылезть он смог. Значит и залезть можно было. Опять же гипотетически. Но в 1942, осталось ли там что-то в 1943, сам понимаешь, не знаю. А уже в наше время, на этом месте стоит та самая свеча в 22 этажа. Так что увы Моть, но боюсь, не помог тебе ничем.