И после этого Сашка… а вернее теперь уже Александр замолчал. Но недавно посыпались от него короткие письма… нет не письма, а отрывки из его записок. И написаны они так, словно исповедуется перед самим собой. Недоумевала: зачем присылает их? Ведь не объяснил этого. Но не спрашивала, ибо у меня был свой резон: всегда интересно наблюдать за «работой» чьей-то души, а эти наброски открывали нечто новое, поэтому, выбрав из них то, что раскрывало суть того, чем он занимается, составила из них такой «дайджест»:

«Наверное, кто-то думает, что свободный предприниматель валяется в кровати до обеда, потом выпивает в кафе свой смузи, не спеша идет в офис, читает прессу, смотрит телевизор… О нет! Уже с утра тебя начинает подбрасывать от телефонных звонков и от мыслей, а к вечеру даже тошнит от них. Но ловишь и кайф, это даже бодрит! Как и то, что знаешь: только от тебя всё зависит. И вся бюрократия – ты сам.»

«Завидую бизнесам, у которых есть финансовая подушка с оборотами в несколько сотен миллионов, с кредитным плечом и овердрафтом в хорошем банке. А я – где-то посередине. У меня – микробизнес. Цех. Двенадцать рабочих. Десятки заказов в месяц. И всё вроде бы нормально, – сбиваются деньги, которые уходят на НДС, налоги, аренду, – то есть живу здесь и сейчас. Сколько „монет“ есть на счете, стольким и распоряжаюсь, а если нет, беру в долг у сотрудников, поставщиков.»

«Решения надо принимать каждый день, каждый час, минуту. Покупка станка, согласование макетов, утверждение прототипов, утилизация материалов, увеличение сдельного контракта… Как же это утомляет! Поэтому, когда приходишь домой, тебе уже не до детей, не до жены, и самое успокоительное – коньяк.»

«Нет более суеверных людей, чем мы, предприниматели. Покормить дворовую собаку, перевести старушку через дорогу, обязательно помыть машину перед Новым годом – секретные знаки, в которые веришь для удачи, для очистки кармы. А если не везет, если непруха, то начинаешь сомневаться: а тем ли занимаюсь, так ли поступаю с теми, с кем связан? И такое начинается! Хоть вешайся. И учишься признавать свои ошибки, брать на себя всю вину, когда надо просто остановиться, сказать: „Я не прав“ и идти дальше.»

«Не любя заниматься тем, чем занимаешься, нельзя. И даже смотреть на тех, кто нехотя исполняет твои поручения – не так заливает растворы, фрезерует – невозможно.»

Когда прочитала эти, заинтересовавшие меня и собранные в один текст заметки Александра, то тут же спросила себя: а дальше что… для чего мне это нужно? Но тут же мелькнуло подсказкой: а, может, пригодится «автору»? И в тот же вечер отослала ему текст с припиской: «Александр (или можно – Саша?), высылаю Вам (или можно – тебе?) из присланных текстов то, что показалось интересным, со своими короткими комментариями. Не знаю, зачем это делаю, но, может, быть, мой свежий взгляд что-то подскажет?» Но он не ответил, а я, боясь быть навязчивой, не писала ему. Но, привыкшая вдумываться в то или иное явление или человека, всё никак не могла совместить того мальчика из детства, так любящего стихи и теперешнего коммерсанта, – ну как могли ужиться в одном человеке тот и другой? Ведь тот Сашка умел видеть себя в тех, о ком читал, он словно поселялся в душе другого, как бы предчувствую беду, которая могла постигнуть и его. Да, наверное, взрослость его «излечила», но раз задаёт себе тревожащий вопрос: «А всё ли со мной так, как должно быть?», то значит, что в глубине его души остались ростки прежнего.

А потом он прислал вот такую притчу, коротко предварив словами: «Прочитай. Услышал по радио, потом нашёл в Интернете. Приеду, поговорим».