56. Интерьер.

Лестничная клетка. Ксюша выходит, закрывает дверь, проверяет замки. Стоит спиной к пролёту. Грохоча, поднимается лифт, Ксюша сквозь этот шум не слышит, как снизу по лестнице поднимается один из тех хулиганов, который кричал ей возле отделения милиции: «Ненавижу!» Парень спотыкается на последней ступеньке, делает резкий шаг в сторону Ксюши. И тут только она оборачивается. Парень пытается кулаком ударить женщину в лицо, Ксюша чуть отклоняется, кулак попадает в плечо. Женщина ударяется затылком о дверь, тихо сползает на пол, глаза чуть прикрыты, однако ни на секунду она не отпускает ручки плетёной корзинки, другой рукой незаметно для парня шарит в корзине. Хулиган поднимает ногу в подкованном металлом ботинке, целит женщине в лицо. Но не успевает – Ксюша молниеносно выхватывает из своей поклажи мастерок, вонзает его в икру парня.

– А, стерва! – взвывает хулиган, хватаясь за мастерок.

Ксюша, не вставая, снизу бьёт его двумя ногами между ног, парень откидывается назад, скатывается со ступенек вниз, да так и остаётся там лежать неподвижно.

56. Натура.

Возле подъезда стоит «Скорая», врач и фельдшер помогают взобраться хулигану. Рядом милицейский газик, воле него Иосиф Иванович и Ксюша. Лицо у милиционера злое, глаза воспалённые:

– От вас покоя нет ни на минуту! – хрипит он.

– Такая у вас профессия. Вы простужены?

– Отвяжитесь со своей заботой! К вам всякая дрянь липнет. Что опять произошло?

– Понятия не имею. Вышла из квартиры, а он лежит и не подаёт признаков жизни.

– Нутром чую – врёте. Может у вас склонность к виктимности.

– Надо не нутром чувствовать, а головой думать. Ишь, какой нынче образованный люд в милиции пошёл! Нет у меня склонности к провоцированию преступлений. Так расшифровывается этот термин? – назидательно произносит Ксюша.

Кажется, что Иосиф Иванович сейчас ударит Ксюшу, побледнев и еле сдерживаясь, он отступает на шаг назад.

– Гражданочка! Опять насмешки строите?

– Как можно?

– Поехали в отделение, сниму с вас показания.

– Не-а!

– То есть как?

– Некогда мне, работа, знаете ли, голубчик.

– Я вам не голубчик! – сипит милиционер.

– Опять разгневался! Экий вы, однако… Приду завтра, скажите во сколько.

– А, – устало машет рукой, – утром, к девяти ноль-ноль.

– Слушаюсь, – Ксения поворачивается, уходит.

– ИнтЭллигенция, мать твою в копыто!

57. Интерьер. Мастерская.

Большая лупа закреплена на столе, сквозь неё видна почти законченная миниатюра – дама в платье из золотых кружев, присевшая в глубоком реверансе перед высоким и пустым троном. Чем-то эта дама напоминает Любашу. Ксения, едва слышно напевая, тонкой кисточкой наносит несколько штрихов. С улицы, а может быть и сверху, вдруг возникает мелодия, тягучая и сладкая, словно патока. Ксения застывает, мелодия обрывается. Ксения вновь начинает работать, но опять возникает тягучая мелодия. Ксения кладёт кисточку рядом с миниатюрой, подходит к высокому окну, смотрит сквозь стекло на улицу. Двор пуст, качаются от ветра деревья…

58. Натура.

Качаются от ветра несколько пирамидальных, серебристых тополей, а вокруг почти до самого горизонта – серый песок, невысокие барханы да перекати-поле. Ксения, но не нынешняя, а молодая, стоит возле тройного ряда колючей проволоки. Вышки с автоматчиками. С той стороны колючей проволоки на вытоптанной до каменной твёрдости земле три длинных барака.

– Ты кто такая? – раздаётся за спиной Ксении грубый окрик.

Женщина вздрагивает, поворачивается. Перед ней вохровец в пропотевшей до соляной белёсости гимнастёрке.

– Кто разрешил?

– Мужа ищу, – шепчет Ксения.

– Фамилия? Статья?

– Иванов. Статья 58, пункт «б».