А за окном электрички начал падать тихий снежок. Глядя на него, Галя залюбовалась, какая прекрасная новогодняя погода. Такая погода на новогодние каникулы в Харькове редко бывает. Но в этом году зима началась рано, уже везде лежит довольно глубокий снег. А снег все усиливался, и ветер поднялся. Но Галю это не пугало, скоро она будет дома.

На своей станции она вышла из электрички и огляделась. Кроме нее, из электрички больше никто на вышел. На платформе не было ни одного человека. Автобусов на стоянке тоже не было. Следовательно, до утра их больше не будет. И что теперь ей делать? Ночью идти пешком домой десять километров? Малоприятная перспектива! Слева от платформы чернело высокое здание элеватора, возле него, на одиноком столбе, возле которого обычно останавливались автобусы, горела такая же одинокая электрическая лампочка, а вокруг – сплошная темнота. Туда даже идти было страшно. А еще и этот пронизывающий насквозь ветер со снегом. В зале ожидания станции тоже никого не было, и оставаться здесь одной на ночь Гале тоже было страшно. Даже билетная касса ночью не работала. Она была одна на этой абсолютно пустой станции. Наверно зря она поехала домой последней электричкой, теперь она это отчетливо понимала, но было уже поздно. Как теперь из этой ситуации выкручиваться? На элеваторе скорее всего есть какой-то сторож, но там такие громадные ворота, что она до него вряд ли достучится. Что делать? Она уже конечно взрослая девушка, ей пятнадцать лет, но ей было очень страшно.

В это время к платформе подошел какой-то поезд. Это был очень маленький поезд, состоящий всего из трех вагонов, которые тащил маневровый тепловозик. Галя решила посмотреть, может из этого поезда кто вышел. Но платформа по-прежнему была пустой. На всякий случай, Галя поинтересовалась у машиниста, куда идет поезд. Оказалось, что этот поезд идет в сторону Чугуева. То есть, он шел не по той ветке, по которой ходили электрички, а сразу за станцией сворачивал влево, на боковую ветку, которая проходила по полю, недалеко от ее села. Галя поинтересовалась, останавливается ли он на платформе Скрипали, находящейся в пяти километрах от ее села. Машинист подтвердил, что останавливается. И Галя приняла решение ехать на этом поезде. В любом случае, идти пешком пять километров, это лучше, чем десять. Она слышала про этот поезд от отца, но никогда на нем не ездила. А вот ее отец, раньше часто ездил. В то время автобусы на станцию не ходили, а ему нужно было раз в три дня ездить в Харьков на работу. Выбор был небольшой: или идти пешком десять километров по дороге до станции, или пять километров через колхозные коровники и поле до платформы Скрипалей, а оттуда, на этом поезде, до Харькова. Этот поезд рано утром шел в сторону Харькова, а поздно вечером, возвращался обратно. Вот на этот поезд и попала Галя. Надеялась, конечно, что на этой платформе, вместе с ней еще кто-то выйдет. Но ей опять не повезло, на платформе вышла она одна. Она опять была одна одинешенька, но на этот раз не на станции, а среди поля. На платформе горело несколько фонарей, но даже будки для продажи билетов не было. Вокруг несколько деревьев, а дальше – чистое поле, глазу не за что зацепиться, сплошная белая пелена. Но дело было не в поле, это пурга так разыгралась, что через ее снежную пелену ничего не было видно. Стоя на высокой платформе, Галя попыталась сориентироваться, в какую сторону ей идти. На ферме, к которой она собиралась выйти, должны были гореть фонари, но никаких фонарей она не видела. Было только понятно, что платформа находится в поле, где-то между ее селом и Скрипалями, ближе к Скрипалям, и идти ей нужно влево. В любом случае, рано или поздно, она выйдет или к своему селу, или на дорогу между селами. Спустилась с платформы, и пошла влево, примерно под углом сорок пять градусов к железной дороге. Сначала ей немножко повезло, и она шла по стерне, где снега было не очень много, поэтому идти было сравнительно легко. Вот только снег и ветер доставали. Ветер дул спереди справа, и задувал снег за маленький воротник ее легкого пальтишка. Чтобы как-то от него спрятаться, проходилось отворачивать голову влево, так меньше снега прилетало к горлу. Через некоторое время Галя остановилась и оглянулась назад, чтобы посмотреть, как далеко она уже отошла от платформы. Фонарей платформы уже не было видно, и сориентироваться она не смогла. Развернулась обратно и потерялась, она не могла теперь понять, в какую сторону ей нужно идти. Везде белая пелена и ничего не видно. Галю охватила паника, ей было очень страшно. Ведь так она может кружить по этому полю пока не замерзнет, и найдут ее тело только весной, когда начнутся полевые работы. Никому и в голову не придет искать ее здесь, на этом, богом и людьми забытом поле, ведь на эту платформу люди уже давным-давно не ходят, это только она, сдуру, сюда поперлась. Ей стало очень жаль себя, и слезы потекли из ее глаз. Ей было не столько жаль, что она здесь замерзнет, а то, что ее тело до весны не найдут, и оно так и будет все это время лежать на этом поле. Это страшило ее больше всего. Потом она немного успокоилась, вытерла слезы и еще раз огляделась. Ее следы пурга уже почти замела, но они еще были видны. И Галя нашла очень простое решение: дальше двигаться нужно так, чтобы с прежними ее следами образовывалась прямая линия. Так она дальше и пошла. Теперь она уже была уверена, что не заблудится, и петлять по полю не будет. Она периодически оглядывалась назад, чтобы убедиться, что идет по прямой линии.