Каждый солдат сразу же воспринял этот призыв к исполнению долга как личное оскорбление. Они выбирались из-под одеял, протирая глаза и ругаясь в адрес того, кто все это придумал.

– Ну, такой приказ, – крикнул сержант. – Живо! Давайте, пошли.

Из-под одеяла высунулась голова с растрепанными волосами, и сонный голос произнес:

– Заткнись, Хейнс, и вали отсюда.

Когда группа вышла из кухни, все оставшиеся, кроме одного, казалось, уже снова спали. Билли, опираясь на локоть, смотрел в темноту. Когда шаги затихли, он снова завернулся в оделяло.

Когда показались первые лиловые лучи холодного рассвета, он снова проснулся и оглядел лежащих товарищей. Заметив, что один из них не спит, он спросил:

– Дэн еще не вернулся?

Солдат ответил:

– Я его не видал.

Билли заложил руки за голову и нахмурился.

– Какой смысл в этих проклятых ночных патрулях? – пробормотал он своим самым недовольным тоном. – Только время зря тратят. Почему бы им не… – Он длинно и затейливо выругался.

Однако, когда Дэн вернулся с патрулем, было очень похоже, что Билли крепко спит.

IV

Полк беглым шагом прошел по улице, и полковник, казалось, несколько раз поссорился с артиллерийскими офицерами из-за того, кто пройдет первым. Батареи ждали в грязи, и их солдаты, разозленные поведением этой заносчивой пехоты, потрясали кулаками, сидя в седлах и на зарядных ящиках и отпуская всевозможные колкости и шуточки. Наклоненные орудия продолжали задумчиво смотреть в землю.

На окраине разрушенного города группа солдат в синем стреляла в туман. Полк развернулся в цепи, и группа синих фигур, повернувшись спиной, радостно удалилась куда-то в тыл.

Пули с тихим свистом полетели со стороны гряды холмов, которая смутно виднелась в густом тумане. Когда их стремительное крещендо достигло своей кульминации, они пронеслись прямо над головой солдат, словно пронзив невидимый занавес. Батарея на холме грохотала с таким беспорядочным ожесточением, что казалось, будто орудия ссорились и грызлись друг с другом. Снаряды злобно ревели, устремляясь к городу. С близкого расстояния донесся треск ружейной стрельбы, пронесшийся вдоль невидимой линии и оставивший слабые отблески оранжевого света.

Кто-то в новых стрелковых цепях начал стрелять по смутным силуэтам, различимым в тумане, по фигурам людей, внезапно появлявшимся впереди благодаря какому-то изменению в неповоротливых массах тумана. Треск ружейного огня начал заглушать свист вражеских пуль. Дэн, стоявший в первой шеренге, держал винтовку наготове и пристально, невозмутимо вглядывался в туман с видом охотника. Он был настолько спокоен, что казалось, что все его нервы просто вытянули из тела, оставив одни мускулы. Но его онемевшее сердце все же билось в ритме боя.

Колышущаяся линия стрелков двигалась взад и вперед, перебегала то в одну, то в другую сторону. Люди терялись в тумане и снова находились. В какой-то момент они подошли слишком близко к грозным холмам, и те взорвались огнем, словно отражая общую атаку. В другой раз один полк в синей форме чуть было не открыл по ним огонь. Затем своя же батарея начала продуманно и методично истреблять их своими снарядами. Все время находясь в движении, солдаты метались туда-сюда по равнине, сражаясь с врагами, убегая от друзей, оставляя следы своих многочисленных перемещений на мокрой желтоватой земле, ругаясь в воздух и стреляя каждый раз, когда им удавалось различить противника.

Когда туман в очередной раз неожиданно поменял свои очертания, как будто пальцы духов раздвинули какой-то занавес, Дэн и окружавшие его солдаты вдруг увидели небольшую группу молчаливых, похожих на статуи стрелков в сером. Они были так близко и казались такими реальными, что в этом было что-то сверхъестественное.