Как-то она пришла, села в любимое… и моё любимое кресло и грустно улыбнулась:

– Знаешь, часто, очень часто вижу похожие сны. Вот, послушай сегодняшний: какой-то незнакомый город… нет, не с многоэтажками, парками, трассами и машинами на них, а какой-то древний, с каменными, обожженными солнцем домиками, возле которых почти нет деревьев, и я мечусь в узких улочках этого чужого мне города, мечусь и никак не могу найти выхода… А как-то видела и такой: замок ли, дворец ли?.. но потолки высоки, стены толсты… да-да, почему-то остро ощущала их давящую толщину и прочность, и всё время сверлил вопрос: зачем я здесь, почему? И томилась меж этих стен, и перебегала из одной полутёмной залы в другую, из бесконечно длинного коридора в такой же, но только натыкалась на огромные резные двери, не открывающие выхода.

Тогда не стала я разгадывать её сна или что-то советовать, а лишь подумала: бедная Бланка, ведь у тебя и впрямь нет выхода со своим депрессивным творцом и остаётся только ждать. А она лишь взглянула коротко, но потом, когда упоминала о муже, то в её взгляде появлялось нечто решительно-отчаянное, словно перед прыжком в… Но куда? Ведь ни на что не решится.

И всё же опять – за Бланкой, в её «клетку». Вот она приходит домой, начинает готовить ужин, ожидая Костеньку. И он приходит. Пьяно-депрессивный. И она подходит к нему, молча смотрит, потом уходит в свою комнату, ложится на диван и, как и он, взгляд в – потолок: «Уже давно надо бы побелить этот посеревший потолок! – Закрывает глаза: – Что же делать? – Руки её на груди, пальцы скрещены: – Во, и я свои… как у мертвеца! – проносится в голове, и резко встает: – Но надо идти кормить его… и молчать, молчать, молчать… и что-то придумывать».

И ведь придумала! Начала искать другого «творца»… по Интернету. И нашла. Голландца с международным именем Николай-Ника… а для неё – просто Коленька. Месяца два длилось их виртуально знакомство, потом – встреча в Москве и вскоре моя, преданная талантам Бланка, выпорхнула из клетки от увядшего Костеньки и уехала к обещающему творцу в Гаагу.

«Ну и что? – скажите Вы, – Бывает и такое. – А, может, еще и прибавите: – И правильно сделала». Но вот послушайте, правильно ли? Так что, есть еще не прорисованные штрихи портера Бланки, и сейчас добавлю их бережно, с «документальными» подтверждениями и… со своими домыслами и догадками.

После её, довольно скоропалительного знакомства и отъезда в страну «великих и малых голландцев», получила от неё мейл… кстати, мейл – от неё, а примерно через месяц – ключи от Костеньки: возьмите, мол, «на всякий случай…», и опять же «на всякий случай» взял мой адрес. Нет, не стала расспрашивать, куда, мол, наладился и что за «случай» может нагрянуть, – ну как спросишь, если человек не хочет рассказывать, хотел бы, так сразу и…, – но ключи взяла. Аот Бланки получила вот такой первый мейл: «Живу, как королева! Особнячок – прелесть! Садик – чудо! Подрезанные деревья, дорожки, плиткой выложенные и махровые цветы, цветы, цветы! Кажется, я счастлива»

«Кажется» – подумалось… А почему кажется то! Из клетки – да в такое? Да каждая женщина должна радоваться… да каждая только о таком и… ходить и улыбаться от счастья. И почти тут же увидела: Бланка просыпается на цветных иностранных подушках и простынях с замысловатыми иностранными вензелями, муж приносит ей на серебряном подносе утренний кофе, садится рядом и… Ой, дальше – не надо, не буду, не стану… А потом они, взявшись за руки, бродят по плиточным тропинкам сада с подрезанными деревьями и махровыми цветами, выбирая натюрморт для его следующей, непременно талантливой картины, и она даёт ему советы, советы, советы…