Все смеялись и чмокали слепую Мерседес с благодарностью в щеки.

Прошло ещё немного времени. Фабио получил от Адриана набор сигар. Мигель подарил сестре Моне совершенно не идущие ей серёжки и получил от неё в ответ то, чего избегал всю свою жизнь – книгу.

Дочки Мира и Кира и, примкнувшие к ним племянница с золовкой, скинувшись, подарили Мерседес роскошную брендовую сумку, модную именно в этом сезоне. Мерседес, как и всякая женщина, высоко ценившая подобные мелочи, с таким трепетом ощупывала пальцами дорогую поверхность сумки, будто пыталась прочесть по ней что-то на азбуке Брайля. Кира и Мира помогали ей своими руками – показывая, где у сумки какой кармашек, молния, дополнительные отделения и кнопочные замочки.

Наконец в мешке остался последний подарок. Конверт – от Адриана Молины своей драгоценной супруге.

– Ну-ка, что там? Прочитай, Кира, – попросила Мерседес. – Но будь уверена, вашу сумку он уже не перебьёт!

– Нет! Я сам! – воскликнул вдруг адвокат, сидевший молча с тех пор, как Мерседес начала раздавать подарки. – Кира… ушла в туалет.

Чтобы удивлённая Кира, сидевшая в это время за столом, не вздумала ничего сказать, Молина показал ей пальцем на губы – «молчи!».

Удивлённо вскинув брови, дочка подчинилась.

– В это рождество, Мерседес, – произнёс Молина, – я дарю тебе… твою долгожданную Америку.

– Что? – воскликнула Мира.

– Что? – повторили за ней Пабло и Альфонсо.

– Что?!! – громко крикнула Тереза.

На вынутой из конверта открытке, которую держал в руках Молина, был подарочный купон в местный торговый центр – это было видно всем за столом.

– В Америку, моя дорогая, – повторил Молина и вложил в её руку картонный прямоугольник. – Вот билеты. Ты заслужила это давно, моя любовь.

– Я увижу Америку?.. – прошептала в Мерседес, и из-под её черных очков пролилась слеза. – Но… как? Как я поеду? Я же…

– Я полечу вместе с тобой, – сказал Адриан и обнял жену за плечи. – Мы побываем везде, где ты мечтала. В Нью-Йорке. На Манхеттене и около Статуи Свободы. Мы поднимемся на Эмпайр Стейт билдинг и сходим на Пятую Авеню. Я не обещаю, что мы купим там что-нибудь из недвижимости, но на несколько дешёвых сувениров ты всегда можешь рассчитывать…

Мерседес заплакала.

– Я так люблю тебя, Адриан! Это лучшее рождество в моей жизни! А Лас-Вегас и Санта-Моника?

– Обязательно! Какой смысл тащиться через океан, если не побывать там?

«Что?! Ты?! Делаешь?!» проговорила одними губами сестра Молины. Вид у Терезы был не только изумлённый¸ как у любого из присутствующих, но и крайне возмущённый.

Нежно обнимающий свою счастливую супругу Молина, спокойно обвёл взглядом всех, кто был за столом, и кивнул, призывая не волноваться. Мира пошла за десертом.

– Что ты наплёл?! – бушевала Тереза. – Какая к черту Америка? Где мы возьмём на это деньги?!

– Тихо! Прошу тебя не разбуди Мерседес. Я даю ей весьма крепкое снотворное, но ты так кричишь…

– А чего ты хотел? Как тут не кричать? – продолжила сестра, перейдя хоть и на громкий, но всё-таки шёпот. – Мы не можем выкроить даже пару лишних сотен, у нас всё уйдёт на её лекарство. Я ничего не говорю. Я не жалею ни копейки, потраченной на это, но… Америка?! Адриан? Америка?

Успокаивающими жестами Молина «попросил» сестру не выходить снова на крик.

– Ещё и с заявленной тобой программой? – продолжила она, опять шёпотом. – Это тысяч пятнадцать, если не больше. На одного! А ей обязательно нужен провожатый. Умножь то, что невозможно на два, и ты получишь два невозможно!

– Тереза, Америка будет, – ответил Молина твёрдо. – Завтра помоги, пожалуйста, Мерседес с вещами для путешествия. Новый год мы с ней встретим уже в США.