Вернулся я вечером, уставший и очень надеясь, что Люся уже ушла – можно завалиться спать. Но, войдя в квартиру, увидел совсем не то…
На журнальном столике пирамида объедков, на полу две пустых водочных бутылки и одна, кажется, пивная. В постели, разметавшись, как боги, храпели Люся и сегодняшний мент. Я пожелал им приятных снов (мысленно) и отправился к родителям. Люся уехала. Без меня. Но уже на второй или третий день, а вернее вечером, явился ко мне милиционер Сергей – так, оказывается, его звали. Явился без всякого звонка, завалился прямо в дверь.
– Люси нет у тебя?
– Нет.
– А где она, не знаешь?
– Ну это скорей ты должен знать; ты же мент, тебе и карты в руки.
Милиционер сунул мне свою визитку, просил звонить, если что узнаю. Но звонил он сам – каждый день! Долго звонил. Всякий раз становился ужасно сентиментален, возможно, слезлив – говорил, что радость ушла из жизни. Милиционер был крепко моложе Люськи, но как клещ вцепился в свою мечту.
Потом, как и в первый раз, внезапно явился перед моей дверью – вдрызг пьяный. Рубашка с одного бока выскочила из брюк, двух верхних пуговиц на рубашке не хватало. В собачьих глазах усталость, мольба о пощаде.
– Найди мне ее, найди! Найдииии! – нудил он.
– Так где ж я тебе ее найду?
– Ты давно ее знаешь, должен знать и друзей ее, знакомых.
– Знаю-то давно, но друзей, кроме тех, что у меня тут живут, не встречал.
Мне хотелось помочь парню, но помочь было нечем. Он беспомощно врезал кулаком в стену. Кулак медленно, как прилипший, пополз по стене вниз, будто давил какого-то гада.
8. Московские точки
Федор Федорович
Когда-то давно на стене висела карта, карта родного города, истыканная вся красными крестиками, вроде как рассыпанными по территории Москвы, обозначавшими мои странствия по этому городу.
Первый крестик я поставил в правом верхнем углу (красиво получилось по цвету: на грязно-бледно-зеленое пятно, изображавшее Сокольнический лес-парк, лег пронзительно-рубиновый крест). Так началась моя самостоятельная жизнь.
Есть в Москве такие места обитания, о которых мало кому известно, даже среди старых москвичей. Идешь так, гуляешь по парку, затем забредаешь в настоящий лес, и возникает вдруг уютная поляна, и где-то сбоку вылезает из старых лип, тополей, зарослей сирени и жасмина жилой дом. В общем-то обыкновенный деревянный двухэтажный барак, но так ловко он сплелся с окружающей растительностью, так по-живому ткнулся одним боком в землю, прямо как лесной гриб вырос из земли вместе с этими липами, дубами, черемухой, сиренью, голубями и самими обитателями дома. У подъезда обязательная скамейка, где старухи и косматые собаки щурятся на солнце. Мне всегда, увидев такое место, сразу хочется прожить тут всю жизнь.
А рядом грохочет город со своими трамваями, метро, шумом и бестолковщиной. Вот такой райский уголок и подарила мне судьба, да, это именно подарок, а как же иначе, ведь новая жизнь начинается и любое событие – есть знамение великой удачи.
Майским утром, теплым уже по-летнему, с приятелем тащили мы через Сокольнический лес все мое имущество: подушка, одеяло, белье постельное, кисти-краски, рулон холста и даже пару подрамников.
По пути завтракали; ели черный хлеб с молодой острой редиской и молоком. А вокруг… как в самых сентиментальных рассказах – и птицы, и воздух лесной, и запах ландышей, и прыгающие солнечные зайчики по стволам берез (но это действительно так было, куда ж это девать), и предвкушение неведомой новой жизни – ощущение беспредельного счастья перехватывало горло. Хотелось прыгнуть еще дальше этих чувств, так трудно было удержать их в себе, и не хватало сил.