Рассказы. 2020—2022 гг. Александр Василега

© Александр Василега, 2022

ISBN 978-5-0056-6185-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Александр Василега

Александр Василега родился в 1956 году на Кубани.

Более тридцати лет своей жизни посвятил служению Отечеству, капитан 1 ранга в отставке. За образцовое исполнение воинского долга имеет более двадцати государственных и правительственных наград.

Сейчас на заслуженном отдыхе. Любит путешествовать по России, интересуется её историей, растительным и животным миром. Своими впечатлениями щедро делится с читателями. Им изданы пятнадцать книг – это книги по истории его малой Родины, о героических судьбах земляков, книги о красоте русской природы.

Член Российского Союза Писателей, Член-корреспондент Петровской Академии наук и искусств.

Лебеди

Есть на севере Архангельской области озеро под названием Тельдозеро. С давних времен среди местного населения бытует другое название озера – Келдозеро. Озеро относится к крупнейшим пресноводным озерам Архангельской области и располагается в семидесяти километрах западнее поселка Пинега на территории Пинежского района. Озеро окружено болотами, и хвойными лесами, крупных притоков нет. Из озера вытекает река Келда, приток Кулоя, которая впадает в Белое море. Места вокруг непроходимые, заболоченные. Для того, чтобы проехать к озеру летом нужен вездеход, а зимой снегоход.

В Келдозере большое разнообразие рыбы – есть здесь и плотва, и сиг, и ерш, и окунь, и налим, и щука, и даже хариус. В окрестностях Келдозера обитают много дичи: утки, гуси, вальдшнепы, зайцы, бобры, норки, лисы, лоси, кабаны, встречаются и медведи. Вот как раз эти озёрные и лесные обитатели привлекают сюда охотников и рыболовов. Оказался среди них и я, в компании местных заядлых охотников Ивана, Серафима и Петровича, по совместительству ещё и водителя вездехода – болотохода ГТС-66. Об этом «шедевре» советского автопрома я уже писал ранее в своём рассказе «На русском Севере».

В этой компании я оказался после долгих уговоров своего командира отпустить меня в качестве старшего машины в поездку на Келдозеро, где уже месяц промышляла бригада охотников и рыболовов из военного городка. Мой интерес был вызван тем, что я никогда не был в настоящем северном лесу, не видел бескрайних болот, живых зверей и птиц в дикой природе.

Был конец апреля 1979 года, впереди майские праздники, поэтому я решил попытать счастья – обратился к командиру части с просьбой разрешить мне поехать на Келдозеро с рыбаками. После долгих уговоров командир все же отпустил меня на трое суток, как раз на время поездки туда и обратно. Радости моей не было предела – я быстро собрал необходимые вещи, продукты, взял у товарища на прокат ружьё с патронами и накануне вечером был полностью готов к интересному и увлекательному путешествию. Выезд был намечен на раннее утро. По пути нам нужно было ещё заехать за местным егерем в деревню, которая находилась в двадцати километрах от военного городка. Всю ночь я не мог крепко уснуть – боялся проспать, на ум в полудрёме приходили разные мысли и воображаемые картины из жизни охотников – то подстрелил крупного глухаря, то поймал огромную щуку.

Незаметно наступило утро, а с ним и пора отъезда. Сигналом к этому послужил знакомый рёв мотора и лязг гусениц по бетонке вездехода. На площадке у магазина уже были мои попутчики: Иван – старшина команды трюмных машинистов – местный житель из соседней деревни Волково. Иван был возрастом чуть старше тридцати, общительный, роста выше среднего, крепкого телосложения – настоящий богатырь, его походка уверенная и размашистая, глядя на него, чувствовалась сила внешняя и внутренняя, как и все местные жители, Иван был хорошим охотником. С ним были два слесаря из котельной воинской части, тоже из местных. Их внешность ничем не примечательна, кроме того, что даже невооруженным глазом было видно их пристрастие к «зеленому змию».

Подъехал Василий Петрович – командир автомобильного взвода, он же водитель вездехода на этот переезд, тоже из местных. Петрович – мужчина лет сорока, невысокого роста, коренастый, неторопливый, молчаливый и обстоятельный. Обменявшись приветствиями и, уточнив, не забыл ли кто взять с собой, то о чём договаривались заранее, мы погрузились в ГТС и тронулись в путь. Я, как старший машины, сел в кабину, а мои попутчики расположились на крыше вездехода. Они могли расположиться и в кузове, но там не было окон, кроме того железный кузов резонировал от звуков работающего двигателя так, что в этом железном корыте невозможно было ни разговаривать, ни тем более дремать, так что мужики предпочли ехать с ветерком на свежем воздухе.

По пути мы заехали в соседнюю деревню Косково, чтобы забрать местного егеря Серафима. Пока ожидали Серафима, перекурили, один из местных мужиков рассказал о том, как он прошлым летом ходил с друзьями на дальние вырубки. Рассказчик говорил скороговоркой и для меня его рассказ был очень непонятным, хотя кое-что я всё же понял. Дело в том, что местное население в Холмогорском районе Архангельской области разговаривает на диалекте, который не так легко понять человеку со стороны, особенно из тех мест, где говорят неспешно, протяжно, к примеру, как у нас на Кубани.

Серафим оказался неприметным мужчиной, лет пятидесяти, с пристальным взглядом, невысокого роста, среднего телосложения, разговаривал также как и другие мои попутчики непонятной для меня скороговоркой. Дорога предстояла дальняя – около семидесяти километров по бездорожью среди лесов и болот, поэтому, как только Серафим уложил свои вещи – тронулись в путь.

Это путешествие мне предвещало много интересного, поскольку я вырос в кубанских степях и никогда не бывал в настоящей тайге и не видел настоящих топких болот. Неизвестность манила, а предчувствие приключений только добавляло настроения.

Через некоторое время я почувствовал все прелести езды в кабине, несмотря на громкий рёв двигателя и некоторое количество газов, попадавших в кабину от работы двигателя. Моим попутчикам повезло меньше – свежий ветер от быстрого движения недолго добавлял им хорошего настроения. Как только мы въехали в лес, преимущества их положения закончились – лесная дорога, по которой мы ехали, была таковой лет двадцать назад. Теперь же это была поросшая мелким березняком и ивняком просека, вся в ямах и колдобинах. Нависающие со всех сторон ветви молодых деревьев жестко хлестали моих попутчиков. В какой-то момент они взмолились и запросились в кузов.

Так проехали мы еще часа полтора – два. Серафим постучал по переборке, это означало, что нужно остановиться. Объяснив Петровичу, как нужно проехать к охотничьему домику, мы продолжили путь и уже минут через десять оказались на небольшой лесной поляне с приземистой покосившейся от времени небольшой бревенчатой избой. Оказалось, что это и есть охотничий домик. Снаружи это был старый сруб, сложенный из потрескавшихся и поросших мхом брёвен. Изба была покрыта полу прогнившими досками, с торца – низкая входная дверь, а в боковой стене небольшое окошко. Из крыши торчала железная труба, свидетельство того, что внутри есть печь, и это радовало.

Выгрузившись из вездехода, мы открыли избу и вошли внутрь. Я много слышал о таких избах в лесу, но бывать в такой избе не приходилось. Слышал о и том, что охотники, уходя из избы, всегда оставляют после себя порядок, сухие дрова, спички, продукты – соль, крупы. В этой избе так и было – половину комнаты занимал настил для сна, в другой половине – большой стол, окруженный грубо сколоченными лавками. Посередине избы стояла печь – буржуйка. На стене висел шкафчик, в котором мы обнаружили небольшой запас круп, соли и коробок спичек. Дощатый пол перед уходом подмели, так что в избе было относительно чисто. В целях экономии времени топить печь мы не стали, тем более, что я с собой взял большой термос с вкусно заваренным чаем. Разложив на столе свои припасы, и горячительный напиток под названием «шило», мы приступили к трапезе. Обед на природе в мужской компа-нии, да ещё с крепким напитком, всегда удаётся. После чаепития некоторые улеглись отдохнуть на нары, кто-то закурил. Как-то само собой завязался разговор о Келдозере. Самым просвещённым оказался егерь Серафим. Он расска-зал интересную историю об этих местах. Оказывается, что ещё в начале двадцатых годов сюда были переселены монахи Соловецкого монастыря. Переселили их сюда из-за того, что на территории монастыря был создан лагерь Особого Назначения НКВД. Монахов вывезли на Келд-озеро, где издавна располагались три старообрядческих скита. Здесь-то и разместили Соловецких монахов: одно поселение при впадении реки Бобровки в Келдозеро, второе – на озере Боброво, не доезжая шести километров до Келдозера, и третье – на Лодьмозере, в двадцати километрах от Келдозера на север. Власти старались создать монахам невыносимые условия, для чего поселили с ними людей из преступного мира, уголовников, которые исполняли роль надзирателей. Ссылали сюда и верующих мирян, и простых людей, объявленных советской властью врагами народа. В эти места был сослан и настоятель храма Соловецкого монастыря архимандрит Вениамин. Но были в тайге и вольные поселенцы: на Лодьмозере осели соловецкие монахи Алипий и Гедеон, пришедшие туда добровольно вслед за Вениамином, на Колозьме в четырех избушках жили еще несколько монахов. Так сама Советская власть поспособствовала тому, чтобы в этих местах образовались так называемые «потаённые Соловки». До наших дней сохранилось описание поселения в поселке Келдозерский у озера, где проживали монахи. Там было четыре барака. В одном из них была устроена маленькая домовая церковь.