Рассказ счастливого Риото Кимару, или Туда, откуда пришел Элли Ж

История моей жизни

В мире, где секс до 18 уже стал, приемлем, никого не удивишь, более сказав о том, что где то на стройке вчера видел двух школьников, которые так безудержно занимались сексом. Никого не удивишь тем, что девушка приводит в дом своего друга и они, закрыв дверь перед носом родителей, пробуют новую позу на ее кровати. Мир деградировал. Теперь, получить сообщение, с просьбой переспать стало обычным делом, как сходить по нужде. В то время как я пишу эти строки, наверняка какой, то парнишка лет 17 вставляет своей молоденькой подружке, где-нибудь в гостинице, с банальным названием Ночь, Голубая ночь или Белые ночи. Такое название обычно присуще недорогим гостиницам, в которых сломана крышка унитаза, не работает не один канал телевизора, старые потертые хоть и чистые простыни, стены рядом с кроватью, явно забрызганные не соусом, тонкие картонные стенки и, конечно же, вид из окон. Часть окон обычно выходит на оживленную дорогу, по которой взад и вперед ходят озабоченные своими житейскими проблемами люди. На дорогу, по которой проезжают на своих дорогих и не очень машинах, такие же озабоченные водители и их пассажиры. С улицы всегда веет холодом и обреченностью бытия. Спешка, спешка, жизнь дымится и горит и надо успеть все, хоть ты не супергерой, но пытаешься выпрыгнуть из штанов и стать им. Когда я смотрю на них, меня принизывает жалость. Я вижу, куда мы катимся, я знаю, что это неизбежно, и как бы я не хотел это остановить, но я не могу. Все, что я могу – наблюдать за ними и мечтать о том, чтобы все стало как прежде. Больше всего, я не хотел быть таким как они. Я всегда жил по принципу: «Деньги, не самое ценное богатство. Ценнее то, что купить нельзя».

Дело в том, что я, человек из прошлого. Мне не хотелось бы, чтобы вы подумали, что я какой-то старикан критикующий всеми одобренное мнение. Мне всего лишь 23 и я худой и высокий. Все говорят мне, что мои черные глаза и черные волосы, достались мне от моей покойной матери Рики. Моя мать была замечательной женщиной с длинными, черными и густыми блестящими волосами, ее глаза всегда излучали тепло, а ее улыбка заставляла жить и улыбаться в ответ, а мое имя, Риота, но все зовут меня просто Рио. Это имя дал мне мой покойный дедушка. С рассказов моей матери можно было понять, что погода в день моего рождения была великолепной. Падали белые пушинки снега, за окном бушевала белая вьюга, но самое главное нам было тепло. Тогда, когда я родился, никто кроме дедушки Кена не пришел взглянуть на меня. Моего отца тоже не было. Там, в теплой, но плохо освещенной палате, когда дедушка взял меня в свои холодные руки и поднес ближе к свету, прозвучали великие слова, которые были чем-то вроде пророчества: «Этот великолепный мальчик изменит все»!

– Когда я ходил к провидице Момо, мне сказали, что рождение малыша в нашей семье будет символизировать устранение всех прошлых проблем и семья Кимару, благодаря ему, снова будет процветать. Назови этого малыша, отец которого сбежал, узнав о твоей беременности Риото. Риото – означает сила, крепость духа.

Пять месяцев спустя дедушка Кен умер. У него случился сердечный приступ, после которого он не смог оправиться. Он передал маме послание, как будто выполнив миссию, и покинул этот мир. Тяжко было моей маме. Она родила меня, дав жизнь новому человеку, но при этом потеряла своего отца. В этой жизни всегда так, что-то приходит, что-то уходит. С тех пор мы с мамой были только вдвоем. У нас были родственники, но они пришли лишь на похороны дедушки, просто из вежливости. Столько дурных разговоров передавали они друг, другу считая нас истинными убийцами дедушки. Мы сказать честно были не в восторге от такой помощи, которую они якобы предоставляли нам, из человеческой солидарности. Вместо этого за спиной они поливали нашу семью грязью, обвиняя нас во всех грехах, хотя то, каким образом они нажили себе столько имущества, оставалось загадкой.

В те тяжелые годы, нам приходилось выживать всеми возможными способами. После моего рождения, мы жили на мамины сбережения. До этого ей удалось кое-что накопить, но это продолжалось не долго. Вскоре ей пришлось устроиться на работу и оставить меня соседке.

Долгими днями я сидел со своей соседкой Тетушкой Якубой и играл с ее внучкой, которой было столько же сколько и мне. Тетушка заменяла мне мать, порою бывала очень строга, но, тем не менее, справедлива. Мама отдавала часть денег ей, так как 6 дней в неделю я был у нее. Тетушка готовила на всех и смотрела за нашим домом. Мы были соседями и жили очень дружно. Ну а мама работала продавщицей в лавке одного гончара, после работы шла мыть пол в шляпном магазине за углом и возвращалась поздно ночью уставшая и обессиленная. Мы жили так почти 7 долгих и ужасных лет. А я все рос и жил своей беззаботной жизнью, играя в доме у тетушки Якубы.

Однажды вечером, когда мне было особо больно находиться там, где я не свой, где я не нужен, иногда я ощущал это, пришла мама. Оказалось, что какой-то богатый бизнесмен предлагает маме потрясающую работу, за которую как нам тогда казалось, нужно было всеми силами цепляться. За ужином она улыбалась через силу, чтобы не огорчить меня еще больше и говорила, как будет здорово, когда деньги все-таки найдут место в нашем доме, когда они все-таки появятся.

Если честно, в те годы я и предположить не мог, что наше положение настолько серьезно, а тем более положение моей матери, которой приходилось тянуть эту тяжелую лямку на себе. Но со временем, я начал замечать глобальные изменения, которые не могли уйти от моих проницательных глаз. В первую очередь, изменилось наше положение, во вторых внешний вид матери и в третьих изменилась и она сама. Теперь на нашем столе были рыба и мясо, а изредка мама приносила сладости из кондитерской дяди Широ, иногда приносила книги и журналы с красивыми картинками.

С тех пор как мама устроилась на эту загадочную и неизвестную мне работу, прошло 3 года. Мне уже было 10 и финансовое положение стало стабилизироваться. У нас даже хватило денег оплачивать школьное обучение. На тот момент я был полностью поглощен учебой и получением знаний. Когда я был ребенком, мама не награждала меня щедрым времяпровождением с ней, но я лелеял каждую отведенную ею для меня минутку. Я старался не доставать ее, так как знал, что она сильно устает на работе. Вместо этого я читал. Книг в доме было достаточно. После смерти дедушка оставил нам дом, в котором была небольшая библиотека. Тогда, в свои 10, я стонал от удовольствия, листая каждую старенькую книжку. Я впивался глазами в каждую ее мистическую страницу, на которых было, столько неизведанного, и читал с упоением. Так я начал опережать в развитии своих сверстников, узнал много нового и выучил множество слов, значение которых раньше не знал. Иногда за ужином, мама говорила мне: «Риото, ты единственный мужчина в этой семье. Я живу только ради тебя, я мечтаю увидеть своего сына одетым, обутым и не нуждающимся ни в чем. Я зарабатываю деньги, пусть и не очень хорошим способом, но все, же Риото знай, это только для тебя. Я прошу у тебя прощения, за то, что я как следует, не могу заниматься с тобой, быть с тобой. Видимся мы редко, но все, же Риото, я очень сильно люблю тебя. И если вдруг я слягу, кто позаботится о тебе? Из самых близких людей у нас только соседка Якуба, но и она уже давно не молода».

Я всегда слушал ее внимательно, а после того как она переставала говорить, подходил и обнимал. Я не знал, зачем она говорит это мне, но, в конце концов, уловил смысл каждого сказанного ею слова.

Однажды ночью, когда я не мог оставить столь интересную книгу и лечь спать, а я делал это довольно часто, хотя мама и ругала меня. Я услышал какой-то шум в соседней комнате. Я навострил ушки, пусть шум был не сильный, но так как я не спал, я мог его уловить. Я оставил книжку на подушке и медленно слез с кровати, еще с минуту я провел в поисках своих тапочек, которые случайно пнул под кровать. Голова немного кружилась. Я стоял посреди комнаты и потирал глаза. Они болели из-за чтения при тусклом свете, но я все – же решился пойти и проверить, что, же там происходит. Я взял свечку на подоконнике и стал пробираться по темному коридору. Тогда мне казалось, что я, в каком-то страшном романе писателя ужастиков. Я представлял, что сейчас кто-нибудь выскочит из-за угла и убьет меня. Но потом я увидел небольшой огонек в маминой комнате, и какие, то фигуры. Я начал подкрадываться на цыпочках, чтобы меня не заметили, ведь время было позднее, и я мог получить пару хороших шлепков от мамы. Я все-таки подошел к маминой комнате, дверь в которую была закрыта только на половину, так как в маминой комнате не было окна и по ночам там было очень душно.

Мама задирала свое красное платье перед двумя мужчинами которые сидели на стульях и почесывали бороды. С каждым маминым движением их положение менялось с состояния покоя, на состояние явной возбужденности. Она сняла и бросила свое красное платье в сторону двери, и я с грустью посмотрел на него. Это было то самое платье, которое мы с мамой сшили из материала, купленного в одном магазинчике тканей. Я помню на нем каждую деталь, каждую пуговку, которую мама пришивала с улыбкой, поглядывая на меня. Я помню этот белый поясок, лежащий на полу. Помню, как мама дала мне целую охапку разноцветных поясков и спросила, какой я хочу на ней видеть. Я, недолго думая вытянул белый и сказал: «Этот мамочка». А сейчас она уже не кажется моей мамой. Она больше похожа на грязную, развратную женщину с улицы, про которых мне рассказывал Эндрю, мой сосед по парте. Он говорил, что такие продажные женщины продают свое тело богатым дяденькам. Мне было просто противно видеть, как Мама ласкала себя, трогала свою грудь и стонала, не громко, но я улавливал эти звуки своими чуткими ушками. Она выгибала спину, трепала свои волосы, прыгала на кровать, совала подушку между ног, делала все, чтобы получить столько сколько она просила за свой ужасный труд. Минуту спустя, один из сидящих мужчин встал и подошёл к ней. Моя мама соскочила с кровати и подбежала к нему. Она стянула с него галстук, ловкими руками расстегнула все пуговицы рубашки и медленно, смотря в глаза этому мужчине, ласкала его через ткань брюк. Не менее ловко она расстегнула ширинку, и вот оказавшись голым, этот мужик набросился на мою маму. Я хотел было войти, но вдруг услышал, что мама засмеялась, смехом милым и довольно нежным. Именно по нему в тот день я и определил, что это профессия стала излюбленным занятием мамы, доставлявшим ей не только деньги, но и удовольствие. Было ощущение, что ей это нравится, и я решил подождать подходящего момента, чтобы зайти в комнату и разоблачить их. На самом деле я не хотел заходить, я был просто в ужасе от этой картины. Тело меня не слушало, я не мог говорить. Мои ноги замерли на одном месте, и почему-то это чувство внизу живота еще более ослабило мое тело. Я стоял и смотрел, как этот мужчина пыхтел над телом моей матери, смотрел на то, как она извивалась под ним. Я не мог поверить, что эта развратная, ужасная женщина моя мать. Мама целовала его, брала накрашенными красными губами его пенис себе в рот, что-то ласково говорила ему на ухо, а я смотрел. Далее, непонятно зачем, но второй мужчина вдруг тоже начал раздеваться. Он подошёл к маме, и пока тот мужчина совал ей пенис в промежность, другой сунул его ей в рот. Я был шокирован происходящим, вдруг я заплакал. Мама всегда говорила, что работает только ради меня, она говорила, что работа у нее не очень хорошая, но прибыльная, но я и не знал, что работа эта уж настолько отвратительна. В глубине себя я слышал, как кричал: