Это была одна из причин, почему Нуска так сильно ненавидел Дарвель и, даже рискуя своей жизнью, был готов узнать тайну их непобедимой армии. И он сделал это. Но…

«Король не желает меня слушать. Он хоть и не подобен другим аристократам, но трус и глупец. Он боится, что его секрет раскроют, что его запрут в храме или вовсе казнят. Он не готов пожертвовать ради сонийцев даже самым малым».

А Нуска считал, что правитель должен быть другим. И что правитель, который неспособен защитить свой народ от бедняков до богачей, должен был махнуть рукой и сказать: «Эх, ребята, простите, я не справился, я ухожу».

Нуска, хмурясь, сел. Покрывало медленно сползло на пол, обнажив бледное тело. Лучи звезды скользнули по его худому телу, покрытому шрамами.

«Ради своих идеалов я мучился, я страдал. Я выстрадал даже свою полусвободу. Но король не желает терпеть даже малейшие трудности ради народа. Он, как обычный человек, жрёт, спит, веселится, пока люди, которые от него зависят, страдают. Он не заслужил своей лёгкой жизни, роскоши и почестей. Ненавижу это место».

Поморщившись, Нуска потянулся и встал, сменил бельё и накинул на тело тунику, подпоясал её. Он знал, что не сможет сегодня уснуть, однако в доме было одно создание, которому не требовался сон и которое могло скрасить лекарю предрассветные часы.

Отодвинув занавеску, Нуска вышел в комнату побольше. Оанн мирно посапывал в своей кровати, свернувшись калачиком и укрывшись с головой. А Риннэ сидел за столом, и, стоило Нуске выйти, это тёмное создание обратило к нему свой взгляд.

Некоторое время они смотрели друг на друга, а затем вместе вышли наружу.

Босой Нуска выскочил на улицу и с удовольствием погрузил горящие огнём ступни во влажную от росы траву. Лекарь даже успел захватить трубку, но, забив её табаком, с раздражением вспомнил, что огонь вообще-то призывает Оанн, а не он. Однако Риннэ быстро разрешил трудности Нуски: он материализовал свой ятаган, а затем ударом меча о кремень смог зажечь деревянную палочку. С помощью неё он уже помог Нуске прикурить.

Лекарь, усмехнувшись, не смог не прокомментировать:

– Впервые вижу, чтобы кто-то так сильно пытался мне угодить.

– Разве вы не живёте под одной крышей с Оанном?

Они оба хмыкнули. Нуска, затянувшись, сначала выпустил облако дыма, а затем сказал:

– Он хороший малый, но нашёл своё призвание в служении мне. Я не считаю это правильным, но и выгнать его не могу. Но у Оанна есть характер и свои взгляды на жизнь, он умён, хоть и зря растрачивает свои умения подле меня.

– Ну и где бы вы были, если бы не он?

– Меня бы уже казнили, – со смешком ответил Нуска. – Лучше скажи: позволишь ли ты мне изучить тебя?

– Я вам так интересен? Вы всё равно никогда не догадаетесь, что я, ведь о подобном не пишут в книгах и трактатах.

– Я бы давно раскрыл, кто ты, если бы существовало упоминание хоть одного подобного случая хоть в одной из существующих книг. Полагаю, ты часть той силы, подобной которой ещё не видел континент. А потому я и хочу узнать о тебе чуть больше. Уже долгие годы я занимаюсь изучением тёмной дэ.

– Так что вам требуется? – уточнил Риннэ и повернулся к Нуске. В утренней полутьме его лицо не выглядело таким уродливым: даже наоборот, угадывались аристократические черты. Тонкий ровный нос, высокая переносица, чистый лоб и выраженные скулы. Однако стоило звёздному свету выглянуть из-за облаков и уронить на лицо Риннэ чуть больше света, как ужасные шрамы перекрывали всю его красоту, а помутневший хрусталик одного глаза слепо смотрел мимо. Но Нуска не был чувствителен к чужому уродству – он и сам был покрыт не менее пугающими шрамами. Разве что те, кто мучил Нуску, всегда жалели его лицо, ведь обезображенного раба не продашь за хорошую цену – он будет отвращать своих господ.