Нуска нахмурился. Пускай он был не из Кнона, а из Скидана, но что-то внутри него шевельнулось, а в районе груди зажёгся огонёк.

Но Нуске пришлось подобрать такой ответ, чтобы не опорочить Дарвель и не соврать своим ученикам. Он ответил вопросом на вопрос:

– А что бы чувствовал ты, если бы в твой дом пробрались воры и сожгли его?

Ученик замялся. Он ожидал прямого ответа, но, словно что-то поняв, кивнул и сел на своё место.

– Ученики, занятие окончено. Жду вас в следующие выходные в тот же час. Потренируйтесь дома в начертании «сигмы». Можете писать букву на песке или известняком на дощечках.

– Дорогой учитель, до свидания! Пусть Энлиль и Нинлиль благословят вас! – хором наперебой отвечали дети, а затем принялись собираться по домам.

Однако Нуска придержал за плечо мальчишку, который задал ему самый сложный вопрос. Тот повиновался и замер.

– Ученик, как тебя зовут?

– Эмилий, учитель.

Нуска дождался, пока остальные ученики уйдут, а затем тихо заговорил:

– Ты ведь чувствуешь дэ, не так ли? Позволишь коснуться твоего запястья?

Эмилий уставился на Нуску во все глаза и поджал обветренные губы. На нём было поношенное тряпьё, коленки и босые ступни разбиты. Лекарь сразу прикинул, что мальчишка может быть из потомков рабов.

– У-учитель… вы же никому не расскажете? – испуганно пробормотал он, а его серые глаза расширились.

– Никому не скажу. Я хочу, чтобы ты знал правду о самом себе.

Эмилий кивнул и протянул свою руку. Нуска коснулся запястья, почувствовал под своими пальцами быстрый пульс мальчика, а затем и еле ощутимую дэ. Улыбнувшись, он с радостью в голосе сообщил Эмилию:

– Ты карборец. Твои каналы очень слабы, но ты можешь развить их. Из всех учеников ты единственный…

– Меня отправят в рудники, да, учитель?..

Нуска опешил и сглотнул. Он отпустил руку ученика, его взгляд потяжелел. В Скидане любой мальчишка был бы счастлив узнать, что он – сурии, но здесь…

– Никому не говори. Однако если твои силы будут расти, то другие сурии смогут это почувствовать. Если это случится, уходи из Керина. В Сонии есть много деревень, где сурии могут жить в своё удовольствие.

Мальчишка внимательно слушал, а затем подошёл к учителю, обнял и повис на нём.

– Спасибо, дорогой учитель! Пусть Энлиль и Нинлиль направляют ваш путь!

После этого мальчик удрал, а Нуска остался наедине со своими противоречивыми чувствами. Вероятно, его труд был напрасен, и ни у одного из этих детей не будет возможности когда-либо забыться за чтением книги…

– Вы закончили, Нуска?

Так же внезапно, как и пропал, появился Риннэ. Нуска вздрогнул. Осклабившись и бросив недовольный взгляд на этого «юношу», он процедил:

– Тебя учили манерам?! Ты можешь хотя бы делать вид, что заходишь и выходишь через двери, как нормальные люди?!

– Мне это ни к чему, – покачал головой Риннэ, уставившись на Нуску спокойными агатовыми глазами. – Прогуляемся?

Жар звезды угасал. День незаметно перетекал в вечер, а морской бриз и запах соли умиротворяли. Нуска и Риннэ прогуливались вдоль берега моря по песку, а чайки с криками проносились над их головами и зависали в воздухе, балансируя на ветру. Наступил отлив, а потому птицы жадно клевали раковины на берегу, а затем дрались за сочную мякоть моллюсков.

Нуска ощущал странную тоску и пустоту в груди, когда шум волн, крики чаек, свист ветра соединялись в его голове в единую мелодию. Он шёл медленнее, чем обычно, практически тащил себя, пока вдруг не остановился.

– Я планировал наведаться сегодня в термы. Не будем заходить слишком далеко, давай повернём назад, – предложил он.

Развернувшись, Нуска тут же побрёл по собственным следам к городу. Однако Риннэ не пошёл за ним.