, чаще «взъерошенные» и «спутанные»^>194, небрежно разделялись на пробор посредине. По цвету были темные, «темно-русые»^>195, «темнее мочального»^>196, «каштановые»^>197.

«На большой его голове… выше лба виднелась небольшая плешь», которая «образовалась от удара, когда его били»^>198. Матрена Распутина предлагает версию, что видимый на фотографии рубец на лбу – след от удара топором, который Распутин получил от односельчанина, защищая честь своей дочери.

«Он всегда носил при себе гребенку, которой расчесывал свои длинные, блестящие и всегда умасленные волосы. Борода же его была почти всегда в беспорядке. Распутин только изредка расчесывал ее щеткой»^>199, в результате чего она казалась «клочком свалявшейся овчины, приклеенным к лицу»^>200.

У него был высокий лоб, густо нависшие брови, «широкий, порченный оспой», выдающийся вперед длинный нос и мускулистый рот на несколько удлиненном изможденном лице с «крупными некрасивыми чертами»^>201.

В общем, лицо было «самое обычное, мужицкое»^>202. Но глаза…

Глаза были «ярко-синими, глубоко посаженными… в Покровском вся порода такая была – светлоглазые, даже и брюнеты»^>203.

«…Большие светлые глаза, голубые, цвета льняного поля в цвету, как северное небо. Глаза женщины. Глаза грешные. Глаза Saint Jean Baptiste’а^>204 Леонардо да Винчи»^>205.

«Мое внимание, – рассказывал В. Д. Бонч-Бруевич, – прежде всего, обратили его глаза: смотря сосредоточенно и прямо, глаза все время играли каким-то фосфорическим светом. Он все время точно нащупывал глазами слушателей»^>206; «…не отрывая своих изумительных глаз, он все время как бы гладил и ощупывал того, с кем говорил»^>207.

«Меня все больше и больше поражали его глаза… Особенность же его глаз заключалась в том, что они были малы, бесцветны, слишком близко сидели один от другого в больших и чрезвычайно глубоких впадинах, так что издали самих глаз даже и не было заметно, – они как-то терялись в глубине орбит. Благодаря этому иногда даже трудно было заметить, открыты у него глаза или нет, и только чувство, что будто иглы пронизывают вас насквозь, говорило о том, что Распутин на вас смотрит, за вами следит»^>208.

Люди, видевшие Распутина, писали, что его глаза – «глубоко сидящие»^>209, «слишком близкие один к другому, почти к переносице»^>210, «выгоревшие»^>211, «маленькие»^>212, «с орбитами, окруженными коричневыми пятнами»^>213, некрасивые^>214, но отличающиеся странной притягательностью^>215, «почти гипнотизирующей силы»^>216.

«Особенно красивы и выразительны его глаза – чистые, голубые. Он знает их силу. В глазах этих разгорается и потухает пламя. Женщин они околдовывают»^>217. «Его глаза [мигали] очень редко, и этот неподвижный магнетический взгляд смущал самого неробкого человека»^>218. «Именно это упорное смотрение, – свидетельствовал В. Д. Бонч-Бруевич, – производило особенное впечатление на присутствующих, особенно на женщин, которые ужасно смущались этого взгляда, беспокоились и потом сами робко взглядывали на Распутина и иногда точно тянулись к нему еще поговорить, еще услышать, что он скажет»^>219. «Не могу, не могу вынести этих глаз, они все видят. Не могу!»^>220 – билась в истерическом припадке только что познакомившаяся с Распутиным женщина.

«Долго выдержать его взгляд невозможно. Что-то тяжелое в нем есть, как будто материальное давление вы чувствуете, хотя глаза его часто светятся добротой, всегда с долей лукавства, и в них много мягкости. Но какими жестокими они могут быть иногда и как страшны в гневе»^>221.

«Взгляд его, – отмечал Ф. Юсупов, – был острый, тяжелый и проницательный. В нем действительно чувствовалась скрытая нечеловеческая сила»