. Феофан и Вениамин сказали Распутину, что у него остался последний шанс изменить свое поведение, иначе они прекратят с ним всякие связи, публично отрекутся от него и сообщат обо всем царю. Позже в прессе сообщалось (по-видимому, со значительным преувеличением), что Феофан сказал Распутину: «Не приближайся ко мне, сатана, ибо ты не блаженный, но обманщик»^>13. Пораженный Распутин, по словам Феофана, упал наземь и заплакал. Он признался, что совершал ошибки, и обещал измениться, отречься от мира и подчиниться власти Феофана. Удовлетворенные подобной реакцией, Феофан и Вениамин предложили Распутину помолиться с ними.

Но вскоре Феофан узнал, что Распутин и не думал отрекаться от мира или менять свое поведение. Ему сообщили, что Распутин предпринял меры, чтобы защититься от него, поэтому Феофан решил напрямую поговорить с царем. Но когда он прибыл во дворец, встретил его не царь, а Александра с Вырубовой. Феофан беседовал с ними около часа, пытаясь доказать императрице, что Распутин пребывает в духовном заблуждении. Александра его не слушала, твердила, что все это ложь и клевета. Феофан был убежден, что Распутин предупредил императрицу, и она была готова к этому разговору. После этого Феофан встречался с Распутиным лишь однажды и только для того, чтобы назвать его обманщиком прямо в лицо. Распутин написал ему письмо, в котором просил прощения и стремился к примирению, но Феофан ему не ответил.

По-видимому, этим летом Феофан поделился своими соображениями с Антонием (Вадковским), Санкт-Петербургским митрополитом и одним из влиятельнейших служителей Церкви. В августе Антоний, убежденный в том, что тревоги Феофана обоснованны, начал видеть в Распутине проявление нездорового увлечения высшего общества мистицизмом. То же отношение разделял новый глава Синода Сергей Лукьянов (18 февраля 1909 года). Николай и Александра были недовольны назначением Лукьянова, поскольку он, как и Столыпин, уже давно хотел вывести Распутина на чистую воду. С помощью Антония Лукьянов собрал на Распутина компрометирующие материалы и передал их Столыпину, который во второй раз попытался открыть императору глаза, но безуспешно. Антоний с молчаливого согласия Лукьянова перепечатал в столичной религиозной прессе несколько направленных против Распутина статей из центральных газет^>14.

Летом 1909 года Распутин редко виделся с Николаем, Александрой и их детьми. Осенью царская семья покинула Петербург и уехала в Крым, в Ливадию. В начале октября Николай, оставив семью, уехал в продолжительную поездку. Встревоженная Александра писала ему: «Мое милое сокровище, мой любимый, благослови и храни тебя Господь. Молитвы Гр. охраняют тебя в твоем путешествии, его заботам я предаю тебя»^>15.

Осенью Распутин провел несколько недель в петербургской квартире писателя, редактора либерального журнала «Русское богатство», бывшего революционера и борца за права человека Владимира Короленко и его жены, радикальной народницы, Евдокии Ивановской, на Кабинетской улице^>16. Неизвестно, жили ли в это время в этой квартире сами супруги Короленко (после 1900 года они жили преимущественно в Полтаве). Впрочем, это неважно. Распутин не обращал внимания на партийную принадлежность и свободно заводил дружбу с людьми самых разных политических убеждений. В ноябре Распутин отправился в Саров, где встретился с Гермогеном. Вместе они поехали в Царицын к Илиодору. Взгляды Илиодора были настолько экстремистскими, что породили для него проблемы сразу по окончании Петербургской духовной академии. В 1907 года Синод перевел его из Почаевской лавры в Житомир и поместил под личный надзор отца Антония (Храповицкого). Там он провел меньше года и был переведен в Царицын, где его назначили миссионером-проповедником в монастырь Святого Духа под надзор Гермогена, который тогда был епископом Саратова. Царицын, по-видимому, был избран по причине минимального еврейского населения. Впрочем, Илиодору было все равно. В Царицыне он обрушил свой гнев на местных журналистов, священников, купцов и чиновников