– … а то ты бы осталась безграмотной, – продолжала леди Шервен. – Но я всегда знала, что моя девочка не промах, что ей удастся взлететь, окрутив любого глупца, даже такого, как Тристон Танбацкий.

Вот почему Тристон, который по праву рождения после смерти отца стал новым графом Танбацким, запретил леди Шервен приближаться к жене. После встреч с матерью Клео долго печалилась и сомневалась, даже ненавидела себя. Она любила Тристона и только поэтому вышла за него. Впрочем, это не имело никакого значения, поскольку правящая чета не верила в ее бескорыстие, ровно как и ее собственные родители.

– … и сможет повторить этот трюк ещё раз.

Клео резко развернулась, так, что юбки обвили ее стройное тело:

– Что?!

Мама подняла брови:

– И не надо так на меня смотреть! Надо пользоваться своими преимуществами.

Клео ещё раз поправила шаль. Воздуха перестало хватать вовсе.

– Повтори, что ты сказала, мама, чтобы я убедилась, что верно тебя поняла.

Леди Шервен сжала губы и тяжело вздохнула:

– Смени тон, доченька, и послушай маму.

– Повтори, что сказала. Прошу тебя.

– Я говорю, графу Танбацкому нужен наследник. Эта пустая молодая леди Танбат уже полтора года не может его родить.

Клео сделала шаг назад, словно на нее надвигалась снежная буря, подавила детское желание закрыть уши.

– И поскольку уж девчонка ни на что не годна как жена, – мать многозначительно приподняла брови, – учёный Совет Танбата ищет другую женщину, способную родить наследника. Жену наследному графу Танбацкому.

Клео просто не могла в это поверить. Риваль, граф Танбацкий, и Кинни, леди Танбат, беззаветно любили друг друга. То, что сообщила леди Шервен, было чудовищной жестокостью.

– У графа уже есть жена, – Клео прикрыла глаза, не веря, что ей приходится вести этот разговор. – Совет не может навязать графу новую жену.

– О, нет. Не может, – женщина коварно улыбнулась. – А вот заставить обеспечить престол наследником в полном праве. И если одна женщина не в состоянии родить ребенка, это сделает другая. К тому же, все мы знаем, что графу разрешено иметь сразу несколько жён. Титул накладывает свои обязательства, знаешь ли.

Не найдя слов от потрясения, Клео покачала головой, но леди Шервен положила руку на ее сплетенные пальцы:

– Клео, доченька. Ты знаешь, что это случится. Ты уже была графиней Танбацкой, поэтому учёный совет попросил меня поговорить с тобой об этом как мать. Ты первая претендентка в жены.

– О, Боже, – девушка прикрыла рот рукой. – Боже.

Мать улыбнулась, положила ладонь ей на щеку.

– Есть ещё другие претендентки, та же леди Элиль, эта бессовестная интриганка, – по щеке Клео покатилась слеза, и леди Шервен протерла ее указательным пальцем. – Но, Клео, ты победишь. Просто вспомни, как удалось окрутить старшего брата, и младший побежит за тобой, как привязанный.

Клео резко вытерла слезы, шагнула назад:

– Не бывать этому!

Затем развернулась и побежала во дворец, не заботясь о слетевшей шапке и растрепавшихся локонах.

– У тебя нет права голоса, дорогая! – крикнула вслед леди Шервен.

У нее не было права голоса, никогда не было. Ну и что! Выжила раньше, справится и теперь. Без поддержки Тристона будет, конечно, сложнее, но все же не невозможно.

Клео бежала, не разбирая дороги, петляла мимо деревьев в саду. Резко и быстро вытирала предательские слезы – будь проклята эта ее чувствительность! С тех пор, как Клео познакомилась с наследником графа, абсолютно все считали ее охотницей за богатством. Родители Тристона приняли невестку в семью только после того, как сын поставил ультиматум о выходе из династии. Правда заключалась в том что они с Тристоном любили, действительно, любили друг друга. Вопреки всем мыслимым и немыслимым врагам они все же поженились, и муж на некоторое время стал ее тихой гаванью. Настолько короткое, что они с Тристоном не успели завести ребенка. Именно ребенка, плод любви, смешение кровей, а не наследника, которого ждали родители. Для леди Шервен он мог бы стать гарантом жизни в роскоши, потому упреки в отсутствии малыша Клео слышала от матери едва ли не чаще, чем восхищение ее "коварным соблазнением" Тристона.