- Ты права, я цепляюсь, но это было грубо.

- Я…- вздыхаю тяжело, - Когда не знаю, что мне ответить, вечно обороняюсь и…и веду себя странно. Прости.

- Тебе от меня уж точно не нужно обороняться, Василиса. Я не желаю тебе зла.

- Ну…твоему другу я не сильно симпатична.

- Охо-хо, а тут ты ошибаешься, девочка. Просто такие, как мы, иногда злимся рядом с такими, как ты. Потому что получить не сможем.

Ваня дергает бровями и разворачивается к выходу.

- Пойду, надо доделать…

- Что значит «такие, как я» и «такие, как ты»?!

Да! Он не успевает сделать и пары шагов, как я кидаю ему претензию. И вот теперь она настоящая, как злость и обида.

Неужели…я действительно права? Неужели он…считает меня заносчивой сучкой?! Я обычно не против, но не в этом, конкретном случае! Потому что не хочу! Черт бы его побрал! Чтобы он видел то, что видят остальные — мою броню. Я хочу, чтобы он видел меня настоящую!

Ваня, однако, то ли не понимает, то ли действительно так считает, но оборачивается с саркастично выгнутыми бровями.

- Ты же несерьезно задаешь мне этот вопрос, а, Василис?

- Намекаешь, что я тебе не пара?!

Брови летят еще выше.

- Скорее наоборот. А что? Я ошибаюсь? К тебе подкатывает парень с Феррари…

- Как ты смеешь?! По-твоему, я не пошла бы на свидание с обычным парнем?!

Сильно сжимаю кулаки. Я это, честно, просто ненавижу! Как и тупые стереотипы, что от поклонников я отбиваюсь исключительно вилами.

На самом деле все обстоит иначе: у меня никогда не было отношений, меня никогда не звали на свидание, если не считать кого-то особо наглого, типа Семенова. Но и он…знаете? Сделал это не потому, что хотел, это скорее так…чтобы повыеживаться.

Я ведь чувствую. Женщины всегда чувствуют! И как бы не прискорбно было признавать, но парни меня боятся. Они считают, что у меня толпы мужиков под окнами ночуют, поэтому нет смысла даже пытаться, хотя я сижу ночами дома и книжки читаю. Про смелый и сильный мужчин, которых в жизни никогда не встречала.

Обидно, но, скорее всего, и он такой же…и я не могу его в этом винить. Права не имею. Поэтому взгляд отвожу и тихонько вздыхаю, киваю и смиряюсь, то есть отступаю, как вдруг…

- Хочешь сказать, что пошла бы? Хорошо.

Ваня издает свой фирменный смешок, потом поворачивается в мою сторону, а по пути нагло снимает с холодильника маркер.

Останавливается напротив.

Смотрит на меня так…с хитринкой, знаете? Играется. Но по-доброму, без дурных подтекстов.

По крайней мере, я хочу в это верить, ведь заворожено смотрю, как он медленно подносит маркер к чувственным губам, закусывает крышку и тянет.

Потом берет мою руку.

А я, как марионетка! Просто смотрю. Не дышу. Боюсь даже пошевелиться и спугнуть его…

Черт, меня так тянет…

- Если ты серьезно и не выделываешься ради красивого словца…

Холодный, пузатый конец фломастера касается кожи, и я слегка вздрагиваю — он довольно улыбается. Кажется, ему мои реакции очень нравятся, и он не прочь усилить их, плавно вырисовывая на моем запястье цифры.

- Напиши мне, Василиса, - хрипло шепчет, резко подняв на меня свои омуты, - Если, конечно, не струсишь.

Сейчас

Я не успеваю вспомнить, как переживала весь последующий день. Не успеваю вспомнить, как моя Мирочка увидела цифры на запястье и вся изворочилась, чтобы выяснить, что это и кто мне их оставил. Не успеваю вспомнить, как призналась ей, и как она заулыбалась со словами: «Наконец-то! И чего ты ждешь?! Пиши скорее!». В голове проносится лишь самая волнительная смс-ка на экране моего телефона:

«Я написала. И?»

Как все прерывается острой, сильной болью внутри меня. Не от сердца, слава богу, и спасибо хотя бы на том, а от того, как он резко и грубо подается, разрывая меня на части.