Он бросает на стол какой-то ящик, садится в свое кресло и лениво окидывает взглядом претенденток. Я отврачиваюсь, чтобы его взгляд не коснулся меня, боясь, что он может увидеть мой истинный облик сквозь обманную оболочку, что создает кольцо.

-- Давай разделаемся с этим побыстрее, -- говорит он раздраженно и щелкает замками ящика, который принес с собой. -- Пусть подходят ко мне по очереди.

17. 17

Я чувствую, что не в силах посмотреть туда, откуда раздаётся его голос. Ивар говорит лениво и как-то хрипло, как будто ему стоит усилий произносить слова. Я не помню, чтобы раньше он так говорил. Заставляю себя бросить на него взгляд и отмечаю, что внешне в нём что-то переменилось.

Вот он, тот, кто причинил мне столько зла, тот, из чьих лап я должна вырвать моих девочек. Сердце пропускает удар. В голове мелькает безумная мысль: встать сейчас, снять кольцо и бросить ему в лицо все слова, всю боль, всю ненависть.

Чувствую, как мои руки заметно подрагивают, и прячу их, чтобы это не было видно.

— Не бойся, малышка, — слышу я шёпот Аманиты, — он не кусается.

Я смотрю ей в глаза и всё, что могу, лишь покачать головой. Если бы она только знала. Если бы хоть кто-то знал.

В сердце заползает непрошеный страх. Вдруг он всё же раскусит меня? Вдруг распознает ненастоящую личину и довершит то, что начал? Нет, нельзя думать о плохом. Пока ещё никто не заподозрил ничего. Кольцо работает, и оно работает хорошо, и оно будет так же работать на него. Я должна думать только о том, как расположить его к себе, только о том, как выиграть в этом отборе, чтобы узнать, куда он дел новорождённую, чтобы вырвать из его лап Лили. Если бы я только могла, я бы нашла девочек прямо сейчас и бежала вместе с ними из этого проклятого замка…

Нужно заставить себя посмотреть на это чудовище. Он ничего мне не сделает. Я здесь только для одной цели. Если нужно, я влюблю в себя этого мерзавца и выведаю тайну о том, где он спрятал мою вторую дочь. С этим обликом это будет не сложно, тем более что я знаю его лучше любой из этих девушек.

Смотрю на Ивара, стараясь представить, что вижу его впервые в жизни, так, как видела бы его настоящая Адриана, если бы она существовала…

Он достаёт печати одну за другой из ящика и бросает их на стол, не глядя на нас. Кажется, ему совершенно всё равно. Он всё это затеял и теперь потерял к этому интерес?

Глядя на него, я невольно отмечаю перемены. Мне кажется, или он и вправду постарел за эти полгода? Как будто на лице его прорезались глубокие морщины, а волосы, которые всегда были густыми и яркими, теперь поредели и кажутся безжизненными. Он всегда таким был, и свет моей любви к нему затмевал его недостатки, или он и вправду изменился?

Он встаёт и с шумом отодвигает кресло, на котором сидел. Я вижу, как он морщится, словно от боли. Если бы я не знала, что он дракон, я бы заподозрила, что он болен чем-то. Как странно. Ивар, который всегда был переполнен силой, теперь похож на молодого старика. Что же с ним не так? Неужели боги увидели его грехи и послали ему то, что он заслуживает?

— Марианна Гибсон, — говорит он и достаёт из ящика печать на золотой цепочке.

Отсюда я не вижу, что изображено на печати, но догадываюсь, что она соответствует наряду, который она выбрала.

Марианна лучезарно улыбается и лёгкой походкой подходит к дракону, подставляя ему шею.

— Готова ли ты участвовать в отборе?

— Готова.

— Понимаешь ли ты, что тебе придётся пройти каждое испытание, что бы ни случилось, ты не сможешь отказаться?

— Я понимаю. И я готова.

— Готова ли ты составить моё счастье в случае своей победы?