Встречающие, были военные, по крайней мере на них была военная форма, звания, и они были с оружием, всего я насчитал около пятнадцати человек, все они находились с разных сторон, и только трое вышли навстречу к нашим переводчикам.

– Руслан, тебе надо выйти с переводчиками, сейчас будет досмотр груза и сверка документов, иди.

– Нихрена подобного, – я чуть не обосрался, когда Максим сзади, как приведение, произнес это, – я туда ни ногой, Макс, я там лишний, а если они убьют меня.

– Руслан, иди не бойся, ты же помнишь, я тебя прикрываю, давай, иди, разберись с документами.

– Макс, мне страшно, пойми, ноги не идут, там выстрелы, Макс, не надо.

– Руслан, я тут, я рядом, ты же хочешь свалить отсюда побыстрей, давай, иди разберись, и валим домой, твой выход.

– Ладно, сейчас секунду, и я там.

– Да иди, ссыкун, покажи кто тут главный, – Макс, мудила, предательски подтолкнул меня вперед.

Я, прихватив папку с документами, пошел к выходу, тут же на меня обратили внимание сопровождающие, и головорезы.

– Эй, всем привет, я тут главный, – если встречающие не понимают русский, то какая нахрен разница, как я их поприветствую, нашим вообще до лампочки.

Наши сопровождающие, что – то сказали военным, те обратили на меня взгляды, а я тем времен уже, подходил и тянул руку, чтобы поздороваться. Военные оценили мой жест, подошли поближе, я со всеми поздоровался.

Один из военных что – то спросил, одновременно кивая в сторону головорезов, я покосился на переводчиков, и затылком почувствовал, как сзади, на меня смотрят наши люди.

– Руслан, они спрашивают, почему гуманитарную помощь сопровождают вооруженные люди?

– А разве это, что – то выходящее за рамки приличия? – я немного скривился в улыбке.

– Ну вообще – то нет, гуманитарный груз на то и гуманитарный, что никаких противоборствующих сторон рядом нет.

– Вы, ребята такие все охуенные, что меня предупредили об этом.

– Руслан сейчас не время для разбора полетов, им надо что – то ответить, а так ты ответственное лицо, думай.

В этот момент, я хотел вытащить пистолет, и, сука, застрелить этих ебаных предателей. Но я также прекрасно понимал, что я даже не успею его вытащить.

– Слышь, очкарик, тогда переводи им, – переводчик посмотрел на меня так, что мне показалось, что это я им не сказал о значимости гуманитарной помощи.

– Уважаемые коллеги, так как в составе нашего груза имеются сильнодействующие, а также противовирусные препараты, и уникальное медицинское оборудование, и с учетом того, что мы делали посадку в Стамбуле, где нестабильная политическая ситуация, пришлось прибегнуть к крайним мерам. И вот наши крайние меры. Я сделал жест рукой в сторону головорезов.

Пока переводчик переводил мои слова, сирийские военные переводили взгляд то на них, то на меня. Переводчик закончил, военные смотрели на него, потом начали что – то обсуждать между собой, я повернул голову в сторону очкарика, тот одобрительно кивал, и я понял, что военные обсуждают что – то положительное. Они поговорили, и крикнули в сторону переводчиков, те не заставили себя ждать: – Руслан, пора начинать!

– Бля неужели, я бы уже давно летел домой.

– Я развернулся, но пассажиры самолета, и так все видели и слышали, и начали готовить гуманитарную помощь к выгрузке, отцепляя ремни. Тут же, со стороны военных подкатились погрузчики, и заехали на грузовую дверь, которая и являлась помостом для выгрузки, и начали свою работу, все пространство вокруг зашевелилось, люди начали ходить туда и обратно, говорить, мне показалось, что они понимают друг друга без переводчиков.

Но все же одно меня настораживало. Военные, как будто чего то ожидали, заняли круговую оборону, практически, взяв самолет в кольцо, постоянно озирались, что – то высматривали в дали. Я отвлекся от разгрузки, немного отошел от самолета, и стал всматриваться в даль, как и военные, но непривычное яркое и жаркое солнце не давало присмотреться, лишь части зданий удалось рассмотреть и людей, как мне показалось, занимающихся своими делами.