Когда за окном уже было ничего не разглядеть, кроме тусклых фонарей на мостовой, в столовой снова возникло какое-то оживление. Дети пили перед сном какой-то отвар, наполняя один за другим свои фарфоровые чашки из удивительной мраморной чаши.

– Что это такое? – не сумев скрыть подозрения в голосе, осведомился Томас у Кесс.

– Молоко от кошмаров, – с видом полной осведомленности ответила та, что негласно опекала новенького. – Попробуй, и увидишь такие яркие сны, каких не видел никогда прежде.

Девочка помогла ему наполнить чашку. Белая субстанция источала горьковатый цветочный аромат и не вызывала у мальчика никакого энтузиазма. Он припомнил слова своего дяди, занимающегося врачеванием: «Запомни, Томас. Никогда не принимай лекарства, состав которого тебе не знаком, если на то нет особой надобности». Но по лицу Кесс Том понял, что и здесь у него нет права выбора. По крайней мере, открытого.

Он пригубил из чашки настолько маленький глоток, насколько смог, и сразу поморщился.

– Горько, да? – засмеялась Кессиди. – Ничего, в первый раз всегда так, а потом тебе даже понравится.

Том с тревогой дождался удобного момента, когда никто не смотрел в его сторону, и быстро вылил содержимое чашки в огромный горшок, служивший прибежищем пальме.

Мальчик рассудил, что проще всего будет улизнуть из приюта глубокой ночью, когда все обитатели уснут. Однако совершать побег в первую же ночь, ещё плохо ориентируясь в стенах приюта, посчитал делом не слишком разумным.

Ночью его разбудил шорох на другой стороне комнаты. Лежа на боку, Том смог разглядеть, как кто-то стащил спящего Уильяма (что помог мисс Редфелс за завтраком) с кровати на длинное покрывало и медленно поволок в коридор. Томас застыл от страха, не в силах пошевелиться. В грозившей опасности он почему-то ничуть не сомневался, но что было делать? Будить детей, выпивших цветочное варево, казалось ему занятием бесполезным. Обратиться к мисс Редфелс выглядело ещё более безумной затеей, да он и не знал ещё, в какой части дома последняя обитает. Единственным выходом было искать помощи вне приюта, на улице.

Сложно было решиться высунуть нос в коридор, но сделав первый шаг, мальчик убедился, что вокруг стоит непроницаемая тишина. Это немного придало ему сил. Прокравшись, будто преступник, на первый этаж, он устремился к парадным дверям. На удивление, они были не заперты. Стоило Томасу оказаться на свежем воздухе, как он пулей вылетел со двора на мостовую.

Мальчик долго бежал от фонаря к фонарю, не узнавая местности. В боку закололо от долгого бега. Но куда более значительные трудности занимали мысли Тома. На улицах ему не встретилось ни единой души: ни констебля, ни бродяги, ни компании джентльменов, поздно возвращавшихся с затянувшегося приема. Стучать в дома он не решался, поэтому продолжал свой путь в надежде все-таки наткнуться на кого-нибудь. Обессилив от своих скитаний, Томас решил искать место для привала. Тут ему улыбнулась удача, он пробрался в подвал какого-то дома через приоткрытое окно.

В подвале пахло затхлостью, но было тепло и сухо. Поэтому, повалившись на какую-то ветошь, мальчик быстро уснул.

– Новенький, просыпайся! Ну что ты будешь делать?! Снова из-за тебя мы можем опоздать на завтрак!

Том распахнул глаза и снова увидел лицо Кессиди, чего никак не ожидал. Воспоминания о ночных происшествиях лишили его всякой возможности отвечать на суетливые причитания девочки.

В столовой Томас искал Уильяма среди присутствующих. Он уже успел придумать себе рациональную версию, что все ночные приключения могли просто присниться ему. Но для подкрепления такого объяснения требовалось увидеть соседа по комнате, однако последнего не было среди ребят. Его стул остался пустым.