Клэр была уверена, что муж очень быстро покинет их райское гнездышко, но почему-то смерть к нему не торопилась. Хуже того, князь начал слепнуть, и вскоре чары супруги перестали на него действовать – никаких тебе пиров, балов и концертов, никаких растрат и самолюбования. Двадцать лет Клэр ждала того часа, когда сможет назвать себя полноправной хозяйкой своих земель, двадцать лет молила всех богов, которых только могла припомнить, чтобы они сделали ее вдовой. Полжизни в безвестности и тишине.

А князю тем временем шел уже девятый десяток. Осознав, что высшие силы отвернулись от нее, Клэр взяла дело в свои руки. Ей удалось отравить мужа, но праздник был недолгим, ибо князь, как оказалось, передал и титул, и всё свое состояние собственной дочери от первого брака. Вдова осталась ни с чем. В белом траурном платье пришла она с похорон, и тут же посыльный вручил ей письмо. «Герцог умер, вы его единственная наследница», – говорилось там.

Клэр хотелось плакать и смеяться одновременно. Отец, пожалуй, был единственным человеком, которого она любила, но всё же себя она любила куда больше, и потому мысль о том, что скоро она действительно станет «хозяйкой своих земель», грела ее пустое сердце.

Вот только не знала она, что всё свое состояние герцог давным-давно растратил на те самые балы, что устраивал для дочери. За двадцать лет он так и не смог рассчитаться с кредиторами, а потому всё, что досталось Клэр в наследство – это долги, долги и поруганное семейное имя.

Лёля Карпенко

Сын проснулся опять не в настроении. Что-то недовольно ворча себе под нос, он умылся, позавтракал и уселся смотреть телевизор. Мать вздохнула и принялась переодевать мальчишку.

– Я сегодня в садик не пойду, – заявило дитятко, когда мама подняла его и понесла в коридор обуваться.

– Это почему же? – удивилась женщина.

– Настроения нет, – проворчал сын.

– Ну что ж, тогда я тоже не пойду сегодня на работу.

– Правда?

– Конечно.

– И мы пойдём в парк? – обрадовался ребёнок.

– Нет, милый.

– Почему?

– Денег не будет.

– Почему?

– Потому что я прогуляю работу и мне не заплатят.

Они вышли на улицу.

– Тогда я посижу один, – упрямствовал малыш.

– Тебе станет скучно и захочется кушать, – улыбнулась мама. – А в садике тебя покормят, с тобой поиграют.

Они дошли до детского сада, и ребёнок взглянул на маму:

– А ты будешь скучать?

– Конечно, милый.

В обеденный перерыв у матери зазвонил телефон.

– Мама, ты была права. Всем мальчишкам только одного и надо. Можно я вернусь домой?

– Конечно, дорогая. Двери дома для тебя всегда открыты.

Ей ещё предстоял долгий разговор с мужем, записавшим сбежавшую из дома дочь в разряд падших женщин. Но мать знала, что сумеет успокоить супруга, утешить дочь и найти общий язык с сыном. Ведь не зря же она работает психологом.

– Заполните вот этот тест, – говорит она очередной клиентке. А у самой невольно мелькает мысль: «Сапожник без сапог». Женщина улыбается.

– Всё в этой жизни можно преодолеть. Любую ситуацию исправить, пока мы живы. Главное – не сдаваться, – говорит она то ли клиентке, то ли себе.

И вечером, после семейного ужина, напряжение последнего месяца скатывается, словно снежный ком. Дочь вновь готова слушать родителей, сын засыпает без слёз, а муж не закуривает сигарету перед сном. Мать улыбается своим мыслям и чувствует, как чёрная полоса сменяется белой.

Дмитрий Морфеев

– Эй, новенький, просыпайся!

Томас с трудом открыл глаза, с удивлением обнаружив рядом незнакомую девчонку.

– Ты кто?

– Кессиди, – невозмутимо ответила она.

– И как ты попала к нам в дом?

– Так же, как и все. Меня нашла мисс Редфелс.