Но спорщики объявили, что нищета и чистота являются условными обозначениями идей, которые не дозволено называть по имени или использовать как свойства, и потому каждый использует то наименование, которое находит более точным.
Теперь, когда спор был переведён в сферу идей, вопрос о превосходстве одного над другим был снят. Однако на практике и условные поименования всё равно порождают те или иные предпочтения. Одни предпочитают нищету, ибо она связана с самоотречённостью и смирением, другие – чистоту, считая её более достойной, ибо она более подобает намерению отбросить всё, что загрязняет, и избавиться от всего, что имеет налет мирского.
Нищета и чистота были объявлены обозначениями невыразимой идеи – чтобы тем самым создать основу для общего диалога и полностью определиться со своими состояниями. В этом среди суфиев нет разногласий, хотя одни используют термин «нищета», а другие – «чистота», чтобы выразить ту же самую идею.
Совсем иначе обстоит дело с буквоедами (ахль-и 'ибарат), которые, оставаясь в неведении относительно истинной подоплёки этих идей, занимаются словесной эквилибристикой.
В заключение следует сказать, что тому, кто воспринял практически эту идею и сосредоточил на ней своё сердце, безразлично, как его назовут, – «нищий» (факир) или «чистый» (суфи), поскольку и то, и другое – вынужденные наименования того, что не имеет имени.
Этот спор тянется со времени Абу'ль Хасана Сумнуна. В тех случаях, когда на него снисходило откровение (кашф) сродни пребыванию в Боге (бака), он обычно ставил нищету выше чистоты; когда же духовные наставники (арбаб-и ма'ани) спросили его о причинах такого предпочтения, он сказал:
Так как впасть в состояние упразднённости (фана) и изглаженности для меня не меньшее блаженство, чем состояние бака и восхищённости, то я ставлю чистоту над нищетой, когда нахожусь в состоянии, сходном с упразднённостью (фана), и ставлю нищету над чистотой в состоянии бака, ибо нищета – это иное название бака, а чистота – иное название фана.
В последнем случае исчезает осознание бака, а в первом случае – осознание фана, так что моя натура становится нечувствительной ни к бака, ни к фана.
Выражено ('ибарат) прекрасно; однако заметим, что ни бака, ни фана не могут исчезнуть; каждая пребывающая в Боге вещь, которая претерпевает самоупразднение, освобождается от самой себя; а каждая вещь, которая становится пребывающей в Боге, пребывает вне самой себя.
При разговоре о фана неверно использовать преувеличения. Когда же говорят, что «фана упразднено», то это как раз и является преувеличением; на самом деле при этом имеется в виду отсутствие всяких следов идеи фана. Однако, пока остаётся хоть какой-то след существования, состояние фана не возникает; а когда состояние фана достигнуто, «упразднённость фана» – просто бессодержательное речение, которым говорящий тешит своё тщеславие.
Движимый тщеславием и опрометчивостью, свойственными молодости, я составил труд такого рода, озаглавленный «Книга об упразднённости и пребывании в Боге» [ «Китаб-и фана у бака»]. Однако в данной работе материал излагается с предельной осмотрительностью – хвала Богу, Всемогущему и Славному!
Таковы различия между нищетой и чистотой в духовном аспекте.
Совсем иное дело, когда чистота и нищета рассматриваются в практическом плане, а именно в плане освобождения «я» от мирского (таджрид) и отбрасывания всего, чем владеешь.
Существенным моментом здесь является разница между нищетой (факр) и бедностью (масканат).