Василий приходит вовремя. Все части рубашки и брюк готовы, мы их примеряем, я скрепляю детали булавками, аккуратно, чтобы не уколоть клиента. Всё сидит отлично, Василий доволен, все что видит он в отражение – жениху нравится.

Вскоре, сказав когда костюм будет полностью готов, я иду провожать Василия. Открываю дверь, вовсю улыбаясь клиенту, и вдруг вижу на пороге человека, которого я меньше всего сейчас ожидала увидеть...

17. ГЛАВА 16

– Здравствуй, Софья, – произносит Михаил Александрович, перекидывая из правой руки в левую кожаную сумку, похожую на кейс, а я удивленно смотрю на отца своего жениха.

– Добрый день, – отвечаю вежливо.

Василий с улыбкой кивает моему неожиданности гостю, наверно решив, что это мой следующий клиент, а потом, обратившись ко мне, говорит:

– Спасибо и до встречи, – и уходит.

Михаил Александрович провожает молодого человека взглядом. И усмехается.

– Друг твой? – спрашивает он.

– Нет, клиент, – отвечаю я. Михаил Александрович продолжает усмехаться, и спрашивает:

– Позволишь мне зайти?

– Конечно, – с готовностью отвечаю и пропускаю мужчину в квартиру.

Я сейчас потеряна, потому что совершенно не понимаю зачем он пришёл. Удивление у меня настолько сильное, что я начинаю нервно теребить подол своей юбки.

Отец моего жениха, сделав шаг, оказывается в прихожей, и озирается по сторонам. Фыркает и хмурится.

– Значит тут ты живёшь, – подмечает он.

– Наша комната там, пойдёмте, – произношу и веду Михаила Александровича к нашей с мамой комнате.

Мужчина заходит, видит у порога обувь, но свою не снимает. Подходит к столу и садится на стул, перед этим внимательно изучив седушку и даже смахнув с неё несуществующие грязь.

А мне неприятно. И ещё почему-то стыдно. Да, мы живём не богато, но зато у нас чисто. Не считаю нескольких кусков ткани, что лежат на соседнем, маленьком столе. На моем, рабочем.

– Саша тоже вернулся? – с надеждой спрашиваю я.

– Нет, Саша остался на заводе, делает обход с директором, – отвечает Михаил Александрович. – И мой сын не знает, что я поехал к тебе.

Я слегка испуганно смотрю на мужчину:

– Почему?

– Потому что я хотел поговорить с тобой с глазу на глаз.

– О чем?

Михаил Александрович криво усмехается, а потом кладёт на стол сумку, с которой пришёл. Открывает её и... достаёт деньги. Много денег.

– Что это? – смотрю на стопку денег и ничего не понимаю.

– Как видишь – деньги. Я специально снял наличные, – улыбается мужчина. – Это тебе.

– Зачем? – продолжаю не понимать.

– Я хочу, чтобы ты оставила в покое моего сына, – звучат слова и меня словно током бьёт. – Не пара ты ему.

– Но мы любим друг друга...

– Чушь, деточка. Любви нет. По-хорошему тебя прошу, оставь Сашку. Иначе... иначе я буду действовать по-плохому.

– Я не понимаю, – качаю головой, а на глаза просятся слезы. – Зачем вы так?

Мужчина хмурится, рассматривает меня внимательно.

– Ты не подходишь моему сыну, – заявляет он резко и серьёзно. – Я планировал для сына другую жизнь. И другую жену.

Слышать такое и дико и больно. Мне сейчас хочется, чтобы все это было сном. Пусть и кошмаром. Когда проснусь – забуду.

Но это не сон. Это суровая действительность.

– А он сам этого хочет? – тихо спрашиваю.

– Он пока мало что понимает. Наивен и глуп.

– А мне кажется, что Саша очень умный, – пытаюсь парировать я, но слова мне даются с трудом. – И давно не наивный...

– Кажется ей, – фыркает мужчина. – Напомни, где ты училась?

– В технологическом колледже...

– А вам там, случайно, актёрское мастерство не преподавали?

Я опускаю глаза и снова тереблю подол:

– Чем я вам так не нравлюсь?

– Почему же сразу не нравишься? Ты красивая, сексуальная... понимаю сына, понимаю, что могло его в тебе зацепить, – он откидывается на спинку стула, и хоть Михаил Александрович сейчас и сидит, а я стою, смотрит на меня свысока, надменно. – Девушки бывают очень хитры и изобретательны, знают как пользоваться тем, чем наградила их природа. Но внешность – это лишь обёртка от конфетки. Если начинка не вкусная, ты это поймёшь, когда надкусишь. Мой сын пока ещё обёрткой любуются, может даже вовсю трогает. Но развернёт позже и, я уверен, разочаруется, – монотонно говорит он. – Потому что нет у вас общего. Потому что вы из разных социальных слоев. И в какую обёртку дешёвый шоколадный батончик из сои не одевай, золотым трюфелем она не станет.