Руки падают на ноги. Почему всех зацепило именно это? Не я сам, в общем, а то, что показал радостную эмоцию. Кому какая разница, улыбаюсь я или печалюсь.

– Это было круто… Скорость, ветер, запах сигарет, тряска.

Я прикрываю глаза, и подо мной не ступенька, а кресло машины. Я не сижу, а еду быстро и далеко. Подальше отсюда.

Открываю глаза.

Никуда я не уехал.

– Думаешь победить человека, который занимается этим с пелёнок?

Мокрые от слёз глаза находят мои. Тяжело видеть Пола страдающим.

От его крови мне дурно.

– Думаю попробовать.

– Станешь таким же? Будешь ходить на их крутые вечеринки? – вытягивает ноги, касается пяткой нижней ступеньки. – Шастать по коридорам в их компании? Сидеть в столовой за одним столом?

– Я не хожу в столовую.

– Вот именно.

Между нами повисает тишина. Пол разворачивает корпус и смотрит в стену, слеза стекает по его гематомам и к подбородку.

– Не понимаю, зачем он сделал это с тобой?

Майк поднимается к нам по лестнице. Пол поворачивается на него и тяжело вздыхает.

– Потому что ты задержался с положительным ответом, – Майк останавливается передо мной. Я снизу, он сверху – как и обычно в этой системе иерархии.

– Для чего ему всё это нужно?

– Кайну надоело проигрывать и выигрывать одним и тем же. А ты для него что-то новенькое. Видит в тебе потенциал.

– Очевидно же, что я продую. И что Кайну от этого будет, какой кайф он получит?

– Он развлечётся.

– А если он проиграет мне?

– Проигрывать тоже должно быть весело

– Но при чём тут Пол? Лучше бы… лучше бы… меня ударил!

– Тогда это считалось бы принуждением.

– А сейчас это не принуждение, а предупреждение?

– Верно!

Он щёлкает пальцами и улыбается.

Смотреть со стороны на крутых ребят, слушать от Пола тупорылые слухи, знать, кто и когда, из-за чего подрался – это не вари'ться в этом кипятке страсти. А я прыгнул к ним в кастрюлю, и хрен знает, как оттуда выбраться.

Пауза затягивается.

Я понимал, что мир разнообразный, но стоял на месте. Пора сделать шаг к чему-то новому, даже если это капец как опасно.

– И когда у нас первый урок?

Через два часа концерт, а я за рулём «Honda Civic». Майк говорит, что эта машина, несмотря на исход гонок, будет моя.

За деньги и уборки, или за победу, но моя.

На заднем сиденье всякий хлам: банки из-под пива, презервативы в упаковках, пачки от сигарет. Приборная панель чёрная, руль истёртый. Ручка переключения передач задрочена.

Майк на пассажирском сиденье водит пальцем по трещине на лобовом стекле.

С водительского места дорога кажется уже, а столбы выше и шире.

Машина не заведена, но ключ в замке. Майк ждёт, когда я привыкну к новым жизненным реалиям.

Пытаюсь покрутить руль, но идёт туго, он заблокирован. Я склоняюсь к рулю и смотрю из-под бровей на пустую дорогу. Ноги около педалей выстукивают тревожный ритм.

– Как-то не верится, что это происходит со мной, – зачем-то делюсь мыслями с Майком.

Он закуривает. Окна закрыты, и дым застилает обзор. Глаза жжёт. Я кашляю, рукой разгоняя дым.

– Не могу понять твои чувства, – честно, или ему просто насрать, что у меня на сердце, отвечает он.

– Можешь, пожалуйста, не курить в закрытой машине.

– А ты открой окна.

Откидывается на спинку кресла и стряхивает пепел себе под ноги.

– Но машина не заведена.

Брелок от машины, прикреплённый к ключам, свободно висит в воздухе.

– У тебя плохо с последовательностью действий? Выжми левую педаль – сцепление, и поворачивай ключ. Можно и без сцепления, но не все тачки можно так завести, и по технической части машина будет здоровее.

Майк сегодня серьёзный, редко увидишь его таким сдержанным. Наглым-то каждый день вижу.