– Обучает молодых, скоро прибудет, – сказал Степан, и они направились в курень.

– Благодари женку – это она затеяла к вам направиться, – бурчал отец.

– А ты и не рад увидеть сынов? – с улыбкой спросил Степан.

– Рад, не рад – мое дело доставить! – сказал отец, а сам сиял, что дети в полном порядке.

Вечером все собрались и принялись принимать трапезу. Иван Тимофеевич с Ириной прибыли на одну ночь. Димка, как всегда, поглядывал на Катерину, которая находилась там же. Иван Тимофеевич быстро заприметил это дело.

– Степан, пойдем, погутарить надобно!

Они вышли из куреня и прошли вдоль база, усевшись в бричку, на которой прибыли нежданные гости. Иван Тимофеевич достал махорку и стал закручивать цигарку, поглядывая на Степана.

– Ну гутарь уже, батя! Не затянуться ты ж меня позвал?

– А чего ж не затянуться с батей, – хриплым голосом проговорил отец.

– Что это Димка наш так на Катерину вылупляется? – спросил Иван Тимофеевич. – Никак заприметил себе бабенку… а?

– Заприметил, батя, зараз заприметил, – делая затяжку и выпуская дым в небо, сказал Степан.

– Ах ты, сорванец! Не время размышлять о бабах!

– Чего ж не время? Димка взрослый казак, надобно и присмотреться к семейной жизни, – сказал Степан.

– Ты разузнал про Катерину?

– Батя, а мне незачем… Это Димка пусть решает!

– Это мне решать! – вскрикнул Иван Тимофеевич. − Ежели Иринке не рожать, то остался бы я тута с вами да пригляделся к Катерине. А так наказываю тебе присмотреться! Смотри мне, Степан, чтобы не обдурила Димку.

Степан засмеялся.

– Как там мамка да Машка? – спросил Степан.

– Что с ними будет. Одна цельный день валяется на печи, другая – у печи… Ха-ха-ха! − раздался громкий смех. Батя с сыном смеялись и обнялись, пока никто не видит.

– Ты мне вот чего скажи. Биться-то с красными придется иль сборами обойдется?

– Ой, батя, не знаю. Вроде как наши погнали красных, а там, гляди, все переменится.

– Ладно! – вскрикнул Иван Тимофеевич. – Наказываю тебе за Димкой следить, чтобы не наделал мне дел.

– Ты об чем?

– Об том, что притащит мне пузатую Катерину!

– Ну, притащит и притащит! Ладно, батя, пошли внутрь, дюжа по жене соскучился, – сказал Степан.

Иван Тимофеевич бежал мелкими шагами за Степаном и приговаривал:

– Ты мне все равно смотри за ним.

Совсем мало времени прошло с тех пор, как Степан уехал из родного хутора, но за это время Ирина успела соскучиться. Каждый день она молилась за мужа, чтобы с ним ничего не случилось. В этот вечер они сидели допоздна и не могли налюбоваться друг на друга. Для Степана это был приятный сюрприз, но служба продолжалась. На заранке Иван Тимофеевич с Ириной отправились домой, а братушки их провожали. Степан шел за лошадью, пока дорога не закончится и махал жене.

Лето выдалось жарким и душным. Во всех куренях двери стояли нараспашку. Хутор Ольховый обезлюдел. В базу разве только можно было встретить казаков-стариков, детей и казачек. Уже вечерело, Иван Тимофеевич вместе с Варварой Семёновной сидели на улице, о чём-то размышляя. Это были редкие минуты, когда они могли спокойно поговорить. Неожиданно, как стрела, выскочила Машка.

– Батя! Маманя! Началось! Началося… – кричала Машка и, вылупив глаза, бежала в сторону родителей.

– Тьфу ты, дурёха, чего у тебя там началось? – хриплым голосом пробурчал Иван Тимофеевич.

Варвара Семёновна вскочила с бревна и стала от испуга кружиться.

– Дурак старый! Иринка рожает!

– Ох ты, Божья Матерь! Воды мне и тряпок, – возопил Иван Тимофеевич. Машка схватила ведро и побежала к колодцу.

– Не слухай его, Машка, я за повитухой. Не пущай батю к Иринке, не его это дело, роды принимать! – кричала Варвара Семёновна.