Тогда я впервые задумалась о том, чтобы освободить Анкильда от его страданий. Вместе нам быть в тягость, скольких бы детей я не родила мужу, он всегда будет надеяться, что очередное бремя доконает королеву из чужих земель.

— Ваше величество, осторожно! —  господа из свиты, которых король не удостоил чести скакать рядом с собой и вторыми-третьими проткнуть остывающую тушу зверя.

Эсмонд, мой лорд, тоже был там, в гуще событий. Он скакал на лошади, и его тонко очерченные губы складывались в лёгкую улыбку. Он был свободен.

На краткий миг, но свободен.

И тут, когда ветер и ветки деревьев хлестали меня по щекам, мысль начала оформляться. Если мы с Анкильдом больше не хотим быть вместе, то одному из нас придётся уйти. Либо мне в обитель послушниц Матери-Богини, либо ему.

В страну Теней.

Внезапно кобыла встала как вкопанная, словно наткнулась на невидимую преграду. В эту ночь, предшествующую охоте, я почти не спала.

Дрёма обходила мои покои стороной, несмотря на отвары целителей и ласки Эсмонда, щедро обрушенные на мою голову накануне.

И в этом насильном бдении я словно услышала женский смех. «Я всё сделаю, мой король»,  — говорила дама и снова рассмеялась так, как радуются жизни беззаботные дочери влиятельных семейств.

Тех, кто стоят выше остальных подданных, но не настолько близки короне, чтобы ощутить на своей голове тяжесть её золота.

Тогда мне казалось, что это уловка Рукха — Бога-проказника. Он только и ждёт, когда человека обуяет страх или тоска, а сам воплощает в  жизнь все его страхи.

Правда, ненадолго и только как видения.

И вот сейчас я снова услышала этот смех. Спешилась, соскользнув с коня и чудом не упав в траву.

Оглядевшись, я поняла, что забрела в Лесную чащу. Вероятно, это маленький народец играет со мной, я знала молитву Высокому Богу на этот случай и немедленно её произнесла. Трижды.

А потом, подобрав юбки, осторожно пошла на голос женщины.

Я узнала его. Это была скромница Констанция.

***

— Ваше величество, я не могу принять от вас иной милости, кроме как благословение на законный брак, — услышала я голос «розовощёкой овечки» и застыла, как вкопанная, чтобы как можно дольше остаться незамеченной.

Приходилось надеяться, что кобыла, стоявшая тут же и тыкающаяся мордой мне в плечо, не заржёт и не выдаст нас обеих.

—Я много наслышан, леди, о вашей добродетели. Ныне это качество среди дам большая редкость, — Анкильд говорил уверенно и с привычным для моего слуха сарказмом.

— Вы смеётесь надо мной, ваше величество.

— Что вы, леди! Я лишь хотел спросить вас о причинах вашей холодности ко мне. Вы возвращаете мои подарки, не читаете писем.  Вы в шаге от моего гнева.

У меня задрожали колени, и земля уехала из-под ног. Вот как, значит! Он давно шлёт ей письма и одаривает драгоценностями! Мой муж предпочитал облагодетельствовать любовниц исключительно самоцветными каменьями и золотом.

— Простите меня, ваше величество, — произнесла Констанция так тихо, что я еле расслышала её голос из-за шелеста платья и травы. — Видите, я стою перед вами на коленях и вымаливаю прощения.

— Вы знаете, как можете его получить.

Говорят, когда-то Анкильд увлекался куртуазной игрой в галантного кавалера, но теперь, особенно после болезни, когда король вдруг осознал, что может внезапно умереть, отбросил игру слов и упрямо гнул свою линию.

Сейчас «овечка» задрожит перед волком и подставит свою шею. Лишь бы сохранить жизнь.

Но я ошиблась.

— Вы можете взять меня прямо здесь, ваше величество, — дрожащим голосом произнесла интриганка. — Но, видят Боги и маленький народец, что вы не получите желаемого. В моих жилах течёт голубой отсвет прозрачных рек этого края, я могу подарить мужчине наследника с необычной силой, но только своему мужу.