И началась эпоха тотального контроля за несчастным ребенком. "Света, ты опять ходила гулять в лес?" – а куда же еще ходить бедной девочке, при том, что кроме леса в ее захолустье ничего больше и нет. "Нельзя! Там клещи! Вдруг укусит, ты заболеешь и умрешь? И мы навсегда тебя потеряем?!" Друзей у нее в детстве не было, или почти не было, за исключением единственной, и потому лучшей подружки, жившей по соседству. Первое время родители даже радовались, что у Светочки появилась подружка… До тех пор, пока не увидели Натаху в деле. В неформальной, скажем так, обстановке.

Бестия – это слово к ней не подходило. Она была одновременно везде и всюду, успевая вляпываться в самые невообразимые ситуации и доводить взрослых до белого каления. Естественно, по мнению родителей, это была не подходящая компания Свете, которая под таким влиянием вполне могла вырасти во вторую Лену, поэтому на Наташку периодически "спускали Полкана", рассказывая Свете о том, как вредно дружить с подобным кошмаром. Слава Богу, у маленькой Светы уже доставало ума отделять толковые советы родителей от навеянных боязнью потерять дочь, поэтому все ее детство так и прошло в попытках поспеть за Наташкой. Дружба эта от родителей особо не скрывалась, но вот ее подробности… Ну зачем родителям знать о том, что когда они уехали на дачу Натаха тут же соблазнила Свету отправиться в полночь в ближайший лес, ловить ежиков! Мотивация была железной – у них, ведь, зрение острое, поэтому они ночью на охоту выходят. Вопрос о том, как две девочки, не обладающие ежиным зрением, будут искать этих мелких зверьков, как-то не рассматривался.

Родители упорно не желали понять одного, что запретный плод всегда сладок. Не понимали, что все их запреты только усиливают тягу к общению, которая, как раз, и может вылиться в знакомство с "не теми людьми". Оно и вылилось… Приблизительно в возрасте пятнадцати лет Свету занесло на пару рок-тусовок Новосибирска, расплодившихся в те годы в громадном количестве. Ну а там – пиво, девочки, наркотики – как в песне поется. Каким чудом ей повезло не угодить ни в одну скверную историю, не лишиться невинности в пятнадцать лет (и, как следствие, ничего не подцепить), и "даже" не подсесть на травку – для меня остается загадкой. Три года в этой среде ее ничуть не испортили, а даже наоборот, научили выбирать из толпы по-настоящему интересных людей. Я никогда не был против рок-тусовок, просто-напросто считал, что лично для меня в них нет ничего хорошего. Уважал рокеров, за исключением, быть может, тех, кто искал вдохновение в наркоте, поэтому и Свету, пытавшуюся в то время создать свою группу, я воспринял как нормальное явление.

Впрочем, нет, познакомились мы с ней за год до ее вливания в тусовочную среду, через объявление в газете. Мне было 16, и к тому времени все мои мечты потерпели полный крах. Я считал себя безнадежным ничтожеством, да, собственно, и был таким. Ей было всего 14, ее тянуло к общению, а я был безнадежно болтлив и, в общем-то, интересен. Ну и, на десерт, влюбчив, как деревенская дурочка.

Так и вышла у нас со Светой детская любовь односторонней направленности. Я чувствовал к ней нечто, что тогда казалось мне любовью (а, возможно, ею и являлось), она же чувствовала ко мне простой интерес и потребность найти во мне друга. Зато горячей страстью ко мне пылали ее родители, уверенные в том, что приличные девушки через газету не знакомятся, и в подобного рода рубриках можно встретить только психов и маньяков. Отсюда вывод? Правильно, я маньяк.

Света, как-то, сдуру, поинтересовалась у мамы, а почему, собственно, Кирилл маньяк? Ответ был донельзя логичным: "Потому, что к тебе ездит!" В общем-то, она была права, влюбиться в 14-летнюю девчонку, которой никакой любви еще в принципе не надо, да еще и ездить к ней в гости каждый день, при том, что жила она в двух часах езды от меня – на это воистину был способен только маньяк.