Не дожидаясь окончания «выволочки», развернулся, вышел из кабинета злопамятного завуча, направился в приемную.

«Прошу уволить по собственному желанию» – крупными буквами написал расстроенный преподаватель. Он передал заявление в канцелярию. Попросил зарегистрировать.

Его обида на директора и «завучей» была так велика, что Семен Аркадьевич твердо решил: здесь, в этой школе он больше работать не будет.

Ни за какие коврижки…

Тем паче, что и коврижек-то особых не было. Зарплата, и без того намного ниже средней по стране, после «крымнаша» резко сократилась – остались только голый оклад и немножечко от «стимулирующего» фонда, который лично его давно уже ни к чему не стимулировал. Внеклассная работа оплачивалась по остаточному принципу и по факту не превышала тридцати-сорока процентов от фактически проведенных занятий и секций.

Семен Аркадьевич не ворчал и не возмущался. Он очень отчетливо осознавал, в какое время и в какой стране он сейчас живет…

…И вот теперь всё закончилось.

«Может, оно и к лучшему!» – думал Семен Аркадьевич, поднимаясь на четвертый этаж, в свой пока ещё спортзал. – «Мне уже почти шестьдесят. С ребятишками каждый год все сложнее и сложнее. Пенсия – есть, но мизерная, ниже границы выживания в большом городе. На одну пенсию мне, разумеется, не прожить…

Пойти в другую школу? А кому нужен шестидесятилетний физрук, да еще с таким скверным характером, как у меня?

Пойду в таксисты…»

Опыт работы таксистом у Семена Аркадьевича уже был. В «лихие» девяностые, чтобы выжить и добыть для семьи хоть какие-то деньги, Семен брался за любую работу… Забивал за вознаграждение чужих свиней, иногда – по просьбе хозяев продавал свиное мясо на рынке. Когда не было заказов на забой скотины, ночами копал в полях чужую картошку и потом продавал её в городе на микрорынках в спальных районах; рубил перед Новым Годом елки в Кудряшовском бору, для продажи горожанам, причем дважды его едва не поймали лесники – а это был срок, и немалый.

В сезон сбора даров природы вместе с такими как он энтузиастами уезжал в тайгу и в промышленных масштабах заготавливал кедровые орехи и ягоды.

Когда в кошельке становилось совсем пусто, ездил по городу и на межгород на своей и чужих машинах, искал «голосующих» людей…

…Учитель физкультуры наконец, добрался до спортивного зала, открыл ключом «каморку», прошел внутрь, закрылся, чтобы переодеть футболку на сухую…

Через пару минут в дверь постучали.

Семен Аркадьевич повернул ключ…

В образовавшуюся щель пролезла чья-то голова, спросила: «А мячик можно»?

– Можно! – буркнул физрук, не поднимая головы и затягивая шнурки в кроссовках.

Тотчас в открывшуюся дверь просочились несколько мальчишек. Они быстро-быстро похватали мячи из корзины, выскочили в спортивный зал.

За дверью бодро застучали волейбольные и баскетбольные мячики.

Совершенствование бросков и передач на переменах было личной придумкой Семена Аркадьевича. Много лет назад, еще начинающим учителем, он ненароком позволил своим лучшим ученикам побросать баскетбольные мячи во время больших перемен. Прошла пара месяцев и молодому физруку неожиданно бросилось в глаза, что у тех, кто «не вылазит» из спортзала во время разрешенного развлечения, заметно – в разы – вырос процент попадания с игры.

Сложив в голове «два плюс два» Семен Аркадьевич сделал для себя определенные выводы.

С этого момента в школах, в которых он работал, отработка бросков в корзину во время перерывов между уроками стало обязательным элементом подготовки членов сборной команды школы по баскетболу.

Здесь, в очередной для себя школе, Бочков на третий уже месяц ввел это правило. Раньше было никак нельзя – вся осенняя грязь с улиц непременно попала бы в спортзал. И никакие «сменки» не помогали…