– Черт! Где же носит эту сучку? – раздраженно брякнул он.

– Мда, а вечером лажанемся, – каркнул ударник Гарик.

– Придет – ещё не вечер, – протянул пофигист-клавишник Роман.

– Мальчики! Всем привет! – Запыхавшаяся Галка вылетела к подмосткам из мрака зала.

Главный сердцеед Генри душевно поцеловался с ней в губы, приобнял за талию.

– Но-но-но, – отстранилась Галка. – Ваш номер восемь, гражданин Генрикос.

– Ну, чо ты, Гала, давно ж не виделись! – Генри опять полез целоваться.

– Так, господа-юнкера, Мила приболела, – она щелкнула пальцем по горлу, – попросила меня попеть за неё. Вопросы есть?

Галка уже запрыгнула на сцену и вынимала из стойки микрофон.

– А ты кто такая? – покосился на разбитную девчонку Гарик.

– Я, Гарик, невеста твоего продюсера! – сделала шутливый книксен Галка. – И с Милкой мы подруги.

– Что-то я не врубился… У Хэвика вроде жена еще не умерла, – с подозрением заметил ударник.

– Ну и что? Разведется! – весело заявила Галка. – У нас воще есть варьянт вместе попробовать. Как «татушки».

– Да чо ты придолбался к леди, Грязный Гарри! – вступился за Галку Генри. – Пусть попоёт.

– Ну, Гарик, поехали!

Стремительный напор незнакомки был таким уверенным, что барабанщик сдался.

– О'кей, бэби. Роман, со второй цифры. Хуга, ты где?

Ударник раскатисто вступил, добавил мелодии клавишник, из-за кулисы вывалился патластый басист, Генри повел соло. И запела высоко и задорно Галка:

– Нет в любви стратега выше, но и ты вдруг в понедельник на подушке неостывшей лишь нашаришь мой ошейник – свой подарок цепь с топазом, представляю микро-бурю: плюнешь ты – ушла зараза – и найдешь мечту другую.

Озорно вихляя рельефной попкой, Галка выдала припев своим потрясающим дискантом:

– Стрекоза! – твердят друзья. Под венец! – грозит родня. Но лечу по свету я, здесь сегодня, там – вчера, завтра – на Ривьере! Всем – ла риведери!

На этом музыкальный номер нестройно оборвался, ибо к сцене неслась разъяренная длинная красотка Мила.

– Ты где застряла, сирена-мурена? – оперативно прыгнула навстречу подружке Галка. – Я тут немного поорала, ничего?

– Представляешь! Меня менты замели! Нет, ты представляшь, да?! – грозно выкрикнула солистка группы «Форсаж». Девчонки обнялись, что выявило отставание Галки в росте на полголовы, и озверелая Милка продолжила страстный монолог:

– Прикинь, Генри, эти скоты шили мне дело с наркотой! Кто-то заложил. Да! Хорошо, у меня был голяк на кармане!

– Завязывай! – Генри назидательно взмахнул дланью, снял с примы косуху. – В следующий раз не отвертишься. – Он незаметно подмигнул Галке и показал ей большой палец. Дескать, молодец, классно спела!

– Так, мальчики, пройдем «Отель», мне там одно место не нравится, – деловито затараторила Мила, вооружившись микрофоном.

– Э-э, я тут хотел спросить, – промямлил скандальный Гарик.

– Давай стучи! – уже с угрозой в голосе заткнул ему пасть Генри.

Ударник вступил, Роман запустил синтез, Мила запела хорошо поставленным и роскошно-обольстительным сопрано. Галка пристроилась прилежной слушательницей на низком кресле в зале.

Директор восточного сектора компании «Эйнтел» Джеймс Слейтер проснулся от всеобщего возбужденного гомона вокруг. Он посмотрел в иллюминатор и был безмерно удивлен видом на кубическое здание аэропорта – таблетка легкого снотворного вырубила его ровно на три часа. Янки проспал успешное приземление в «Шереметьево-2».

За бортом лайнера в американца упруго долбанул холодный ветрище. Но в плаще на теплой подкладке и шерстяном костюме Джеймсу было очень даже тепло. Громоздкого багажа у коммерсанта не было, один атташе-кейс в руке, поэтому Слейтер спокойно подошел к стойке с российскими таможенниками и пограничниками. Один из них бросил взор на раскрытый дипломат, заглянул в паспорт и визу, благосклонно кивнул: