– Три… три версии? – прошептала Майя, не веря глазам. – Один ландшафт… но сразу три разных состояния? Наложенных?

Стэнли молчал. Его лицо было пепельно-серым. Он смотрел на экран с таким выражением, будто видел математическую формулу Апокалипсиса.

Дрон летел дальше, передавая этот сюрреалистичный коллаж разрушений. Никаких признаков жизни. Ни машин, ни людей. Только следы чудовищной, непостижимой силы, разорвавшей долину на несколько параллельных реальностей катастрофы.

– Где вход? – спросил Вигланд, его голос был жёстким. – Где главный портал?

– Там, – указала Майя на центральную часть экрана, где виднелись относительно целые шахты. – Но…

Внезапно изображение дёрнулось. Дрон явно попал в зону сильной турбулентности или… чего-то похуже. Камера затряслась. На экране замелькали помехи. И когда картинка снова стабилизировалась, они увидели нечто новое.

На краю относительно «целой» части долины, у подножия скалы, лежало тело. Человека. В тёмной одежде, покрытой инеем и чем-то чёрным. Неподвижное.

– Приблизь! Максимальное увеличение! – рявкнул Вигланд.

Майя увеличила картинку до предела. Качество ухудшилось, но разглядеть было можно. Женщина. Светлые, спутанные волосы. Лицо… обожжённое, в грязи, в крови. Лабораторный халат – изодранный, обгоревший. Она лежала на боку, одна рука неестественно вывернута. Казалась мёртвой.

– Выживший? – пробормотал кто-то сзади.

– Или труп, выброшенный взрывом, – мрачно сказал Вигланд. – Коэн, можно ли идентифицировать?

Стэнли уже работал, накладывая на изображение фильтры, сравнивая с базой данных персонала «Хейма». Через несколько напряжённых секунд на экране рядом с крупным планом лица изувеченной женщины появилась чистая, официальная фотография: умные, спокойные глаза, аккуратная причёска, белый халат.

– Доктор Элда Хауг, – голос Стэнли звучал хрипло. – Физик. Координатор проекта «Хейм». Пропала без вести… то есть, сейчас.

– Жива? – спросила Майя, вглядываясь в неподвижную фигуру на экране. На обожжённой щеке, казалось, не было и признака дыхания.

Внезапно Элда Хауг пошевелилась. Едва заметно. Её рука, лежавшая на чёрном пепле, дёрнулась. Пальцы сжались в кулак. Потом разжались. Голова повернулась на миллиметр. И её глаза… её глаза открылись.

Майя ахнула. Даже Вигланд сделал шаг назад.

Глаза, смотрящие в камеру дрона с высоты, были полны нечеловеческой боли, ужаса и… осознания. Осознания чего-то невыразимо чудовищного. Она не просто смотрела. Она видела их. Через объектив, через сотни километров. Её губы шевельнулись. Ни звука. Но по движению Майя прочитала одно слово, повторяемое снова и снова, как мантру, как проклятие:

Петля…

Потом изображение с «Валькирии» пропало. Экран погас. Сигнал оборвался. В зале воцарилась мёртвая тишина, нарушаемая только шипением динамиков.

– Петля? – прошептал Стэнли, смотря на чёрный экран. – Что она имела в виду? Временную петлю? Пространственную? Или…

– Неважно, что она имела в виду, – перебил Вигланд, его голос был ледяным, но в глазах горел холодный огонь. – Эта женщина – ключ. Она там была. Она видела. И она жива. – Он повернулся к операторам. – Готовим группу экстренного реагирования. Вертолёт. Медики. Утеплённые контейнеры для изоляции. Мы летим за ней. Сейчас. И доктор Нистрем, – он посмотрел на Майю, – вы с нами. Ваша экспертиза понадобится на месте.

Майя кивнула, чувствуя, как ледяная волна страха смывает остатки усталости. Она смотрела на чёрный экран, где секунду назад были глаза Элды Хауг. Глаза, видевшие ад. И в них не было надежды. Только предупреждение, обращённое ко всему миру из эпицентра энтропической раны.