Поспешно горбунья покинула эту террасу,
Что видом своим походила на гору Кайласу.
Царицу Кайкейи нашедшая в спальном покое,
Прислужница гневно сказала ей слово такое:
«Я радость и горе делила с тобой год от года.
Ты – старшая раджи супруга[23] и царского рода!
Но диву даюсь я, Кайкейи! Неужто спросонья
Закон отличить не умеешь ты от беззаконья?
Медовых речей не жалея тебе в угожденье,
На ложе супруги послушной ища наслажденья,
Твой муж двоедушный наивную ввел в заблужденье!
Придется тебе, венценосной царице, бедняжке,
Ходить у любимой его Каушальи в упряжке!
Обманщик услал благосветлого Бхарату к дяде
И Раме престол отдает, на законы не глядя!
Твой муж – на словах, – он походит на недруга – делом.
И эту змею отогрела ты собственным телом!
Тебе и достойному Бхарате, вашему сыну,
Он чинит обиду, надев благородства личину.
Для счастья тебя, несравненную, рок предназначил,
Но царь Дашаратха тебя улестил, одурачил.
Спасибо скажи своему ротозейству, что ходу
В Айодхье не будет кекайя семейству и роду!
Скорей, Удивленно-Глядящая, действуй, поколе
Царевич еще не сидит на отцовском престоле!»
Царица, и впрямь изумленная речью горбуньи,
Сияла подобно осенней луне[24] в полнолунье.
Она подарила служанке, вставая с постели,
Свое украшенье, где чудные камни блестели.
«О Мантхара, это известье мне áмриты слаще!
Пусть Раму на царство помажет Великоблестящий.
Мать Бхараты – Рамой горжусь я, как собственным сыном.
Ему из двоих предначертано быть властелином. –
Сказала царица Кайкейи: – Мне дороги оба,
Как будто обоих моя породила утроба.
Два любящих брата не станут считаться главенством,
О Мантхара, я упиваюсь душевным блаженством!
За то, что известье твое принесло мне отраду,
Проси, не чинясь, дорогая, любую награду!»
[Козни Мантхары]
(Часть 8)
«Где Рама, там Бхарата… В мире не станет им тесно.
Отцовской державой они будут править совместно».
Ответила Мантхара: «Глупо ты судишь о власти,
Бросаешься, недальновидная, в бездну несчастий.
У Ра́гху потомка[25] – неужто не будет потомства?
Откроется Бхарате царской родни вероломство.
Глумленье изведает этот могучий: не брат же,
А сын богоданный наследует новому радже!
Известно, что дуб от порубки спасает колючий
Кустарник, растущий поблизости в чаще дремучей.
С Шатру́гхною Бхáрата дружен, – его покровитель,
А Лакшмана ходит за Рамой, как телохранитель,
И áшвинами, божествами зари и заката,
Недаром зовутся в народе два преданных брата.
Пойми, госпожа, если Раму помажут на царство,
Не Лакшману – Бхарату он обречет на мытарства!
Пусть Раму отправит в изгнанье, в лесную обитель,
А Бхарате царский престол предоставит властитель!
Купаться в богатстве ты будешь, Кайкейи, по праву,
Когда он родительский трон обретет и державу.
Для льва трубногласный владыка слоновьего стада –
Противник опасный, с которым разделаться надо.
Так Рама глядит на твое несравненное чадо!
Над матерью Рамы выказывая превосходство,
Не можешь надеяться ты на ее доброхотство.
Коль скоро унизила ты Каушальи гордыню,
Не сетуй, найдя в оскорбленной царице врагиню,
И Раме, когда заполучит он земли Кошалы,
С горами, морями, где спят жемчуга и кораллы,
Покоя не будет, покамест он Бхарату-брата
Не сгонит со света, как недруга и супостата!»
[Обещание Дашаратхи]
(Часть 9)
Кайкейи с пылающим ликом и гневной осанкой
Беседу свою продолжала с горбатой служанкой:
«Любимому Бхарате нынче престол предоставлю.
Постылого Раму сегодня в изгнанье отправлю.
Дай, Мантхара, средство, найди от недуга лекарство,
Чтоб сыну в наследство досталось отцовское царство!»
Тогда, погубить благородного Раму желая,
Царице Кайкейи сказала наперсница злая:
«Припомни войну между áсурами и богами,