– Здравый смысл и результат общения. Люди жалуются на тяжёлую долю.

Олег задумчиво смотрел в окно. Любил высоту и перспективу уходящих в горизонт городских улиц.

На парковке внедорожник с тонированными стёклами поджал «Жигули». Водитель «копейки» растерянно ходил вокруг виновника «пленения», с грустью заглядывая в тонированное окно в надежде рассмотреть на торпеде спасительный номер телефона…

– Кто способен организовать Рагнарёк при дефиците ресурсов?

– Меня всегда находили сложные задачи, – согласился Кирилл, – Привык… Называй место и время.

Олег отрицательно покачал головой.

– Миссия невыполнима, – развёл руками Кирилл.

– Заказать обратный билет?

Вильегорский небрежным жестом сбросил простыню, оказавшись в элегантном сером костюме.

«Когда успел?» – Олег удивлённо вскинул правую бровь.

– Годы разлуки стёрли привычку воспринимать Близнеца невозмутимо? – Кирилл изучал своё отражение в зеркале. – Теперь моя очередь посетить жилище друга. Хочу расписаться кровью! Заодно проверю уровень глюкозы, вдруг я сладкий весь внутри?

Каждый вечер Роман читал детям стихи или сказки. Воспитание воображения у наследников считалось отцовской обязанностью. Декламировал с выражением, стараясь поймать убаюкивающий ритм:

Закрыл книгу, неслышно вышел из детской, осторожно прикрыв дверь. На кухне присоединился к жене, выпить мятного чаю.

– Мы вместе тяготы делили, в походы долгие ходили… – повторил задумчиво, наливая кипяток.

– Не отпускает мысль о походе с ребятами? – спросила супруга.

– Да нет, читал детям «Парцифаля» Эшенбаха.

– Ты можешь прилететь к нам через неделю или позже.

Роман сосредоточенно помешивал зелёные листочки.

– Мы так тщательно планировали поездку… Не будем нарушать традиций. К тому же ничего неизвестно. Поход – пока только намерение.

Супруги помолчали.

– Тогда едем? – спросила она.

– Летим! – улыбнулся он.

Семейство Ткачёвых собиралось на юг Франции в третий раз. Они знали, почему возникло такое постоянство.

Когда жена заснула, Роман вернулся на кухню, прижался лбом к холодному стеклу окна и долго смотрел невидящим взглядом на громады сопок перед домом.

На стене висела фотография старинного европейского замка.

Монсегюр.

– Найдётся чего-нибудь поесть? Коварный Джек пробудил аппетит.

Олег кивнул на холодильник, скрываясь за дверью комнаты. Вернувшись, обнаружил на блюде четыре бутерброда с сёмгой, украшенные ломтиками лимона и веточками петрушки. Олег помнил о рыбе, но лимон и петрушку давно не покупал…

На краю стола лежал потёртый лист бумаги с именами участников похода. Напротив первых двух некрасиво темнели бурые пятна подписей. Под третьим номером только фамилия. Четвёртый совсем пустой.

Кирилл достал из нагрудного кармана тонкий стилет авторучки:

– Впишу себя от руки. Принеси ланцет.

– Собирался предложить булавку, – улыбнулся Олег.

– Мы родом из детства, но сегодня не будем уподобляться Геку и Тому.

Олег достал из аптечного шкафчика глюкометр и флакон перекиси водорода.

– Сервис! – восхитился Кирилл.

Уколол средний палец, выдавил каплю, занёс руку над документом и, прежде чем приложить, произнёс с изрядной долей патетики:

– Я, Кирилл Вильегорский, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, подписываю документ! Отдаю себе отчёт в возможных трудностях и опасностях. Торжественно обещаю стойко переносить тяготы и лишения! Добросовестно выполнять возложенные обязательства. Ом!

– Идея с кровью пришлась по душе?

– Более чем разумно. Я бы даже сказал – граничит с гениальностью. Возможно, мы не в полной мере осознаём, насколько. Как придумал? Поделись…