Великие князья и великие княжны спали на походных кроватях с волосяными матрасами и тощими подушками. Ни кресел, ни диванов не было. Венские стулья с прямыми спинками и плетеными сидениями, письменные столы и этажерки для книг и игрушек – вот и вся обстановка. Дети сами убирали свои комнаты, самостоятельно одевались и причесывались. Утром – овсянка, холодная ванна и зарядка на свежем воздухе в любую погоду.

Да и сам Александр Александрович всегда начинал день по-простому. В семь утра умывался холодной водой, надевал старую тужурку, сам варил кофе в стеклянном кофейнике и, наполнив тарелку сушками, завтракал. Потом разбирал документы, а спустя некоторое время к нему приходила Мария Федоровна, а вслед за ней два лакея с небольшим столиком. Накрывался второй завтрак – крутые яйца и ржаной хлеб с маслом. Супруги трапезничали вместе, иногда к ним присоединялись младшие дети, для которых лучшим на свете угощением были папины сушки.

«Все мы питались очень просто, – вспоминала великая княгиня Ольга Александровна. – Пирожные мы видели очень редко. Нам нравилось, как готовят нам кашу – должно быть, это Нана51 научила поваров, как надо ее стряпать. На обед чаще всего подавали бараньи котлеты с зеленым горошком и запеченным картофелем, иногда ростбиф. Но даже Нана не могла заставить меня полюбить это блюдо, в особенности, когда мясо было недожарено! Однако всех нас воспитывали одинаково: ели мы все, что нам давали»52.

Воспитание детей Александра Александровича было превосходным, а вот образование оставляло желать лучшего. Что ж, их отец всегда был равнодушен к сложным наукам!

Программа обучения великих князей и великих княжон имела гуманитарный уклон. Основное внимание уделялось изучению языков. Романовы тесно общались со своими европейскими родственниками, а потому безупречно говорили на английском, бегло – на французском и неплохо – на на немецком и датском. Углубленно изучали русский язык и русскую историю, которая «представлялась как бы частью нашей жизни – чем-то близким и родным – и мы погружались в нее без малейших усилий», – признавалась Ольга Александровна53.

Занимались географией, танцами, рисованием – на очень серьезном, профессиональном уровне. Мальчикам преподавались военные науки, девочкам – музыка. Свободное время дети также проводили с пользой: стряпали, столярничали, мастерили кукол для своего театра, шили им костюмы. Младшие обитатели дворца часто ставили детские пьесы на иностранных языках54.

Настоящими праздниками для Ольги и Михаила были те дни, когда отец брал их с собой в гатчинские леса: «Мы отправлялись в Зверинец – парк, где водились олени – только мы трое и больше никого, – рассказывала Ольга Александровна. – Мы походили на трех медведей из русской сказки. Отец нес большую лопату, Михаил поменьше, а я совсем крохотную. У каждого из нас был также топорик, фонарь и яблоко. Если дело происходило зимой, то отец учил нас, как аккуратно расчистить дорожку, как срубить засохшее дерево. Он научил нас с Михаилом, как надо разводить костер. Наконец мы пекли на костре яблоки, заливали костер и при свете фонарей находили дорогу домой. Летом отец учил нас читать следы животных. Часто мы приходили к какому-нибудь озеру, и Папа учил нас грести. Ему так хотелось, чтобы мы научились читать книгу природы так же легко, как это умел делать он сам. Те дневные прогулки были самыми дорогими для нас уроками».

Александр Александрович приучал детей к старинному русскому обычаю – бане с березовыми вениками, горячим паром, купанием в ледяной воде. «Цесаревич чрезвычайно любил русскую баню, – вспоминал граф Шереметев. – В дворцах, где он жил, баня была необходимою принадлежностью. Он понимал вполне, что можно было угостить банею и любил об ней говорить, ценил все тонкости этого угощения. Он удивлялся тем, которые не признавали русской бани, и доказывал все ее преимущества»