– Я чиню. Я сейчас автономную электростанцию включу.

Боря чиркнул зажигалкой. Мариша на мгновение увидела, как Боря ползает вдоль стены и вытаскивает из-под плинтуса разноцветные проводки, соединяя их между собой в другом порядке.

Раздался треск, что-то щёлкнуло, из-под Бориных ладоней сверкнули искры, и в каюте зажглись все электрические приборы. Боря с Маришей зажмурились и протёрли глаза, привыкая к свету. Привыкнуть к нему было сложно, потому что свет освещал роскошь.

Интерьер. Мебель. Посуда. Эти понятия блистали всеми атрибутами великолепия шика блеска красоты барокко и индустриального модерна.

– Мы где? – спросила лежащая на полу Мариша и попыталась подняться, но не смогла, она лишь приподняла руку и отодвинула от лица лист пальмы, – Вау! Мы в «Эрмитаже»?

– В каюте – люкс № 1! – ответил ей, лежащий неподалёку у стены Боря.

– Никогда здесь не была. Как здесь круто. Эта каюта не люкс, а люкс плюс.

– Ты здесь никогда не была?

– Да, а что здесь такого?

– Ну, ты же старпом.

– Ну и что? Ты разве не помнишь, что Козин сразу, ещё на стапелях, запретил всем заходить в каюты – люкс.

– И что, Вы выполняли это требование?

– Кто это Вы?

– Ну, вы – старпомы.

– Конечно. Безусловно, выполняли, Борис, что за вопрос?

– Странно, я, честно признаться думал, что старпомы здесь часто бывают.

– Что за чушь, Боря?! Неужели личный состав экипажа сомневается в нашей порядочности? Извини, это твое мнение или всех?

– Это лично моё мнение, Мариша, просто, я же здесь был.

– Ты здесь был??? – Мариша отпустила лист пальмы и повернулась к Боре.

– Я здесь электричество проводил. Только здесь раньше по-другому было. Как-то скромнее, что ли?

– Боря, подожди, то есть ты считаешь, что на руководящий состав и старпомов, в частности, требования капитана не распространяются? – Мариша приподнялась, сняла китель и села, упёршись о ножку рояля, поправляя волосы и одёргивая расстёгнутую форменную белую рубашку, с оторванным погоном, болтающимся на одной нитке, – Ты меня расстроил, Борис. Капитан сказал в каюты не заходить. Мы и не заходили, и Лычагин – первый старпом тоже не заходил. Как же можно было так о нас плохо подумать? Я обескуражена, Боря! Подожди, то есть из всех одноклассников в эту каюту заходил только ты? А ещё кто заходил? Кого ты сюда ещё приводил?

– Да ты что, Мариш? Никого я сюда не приводил, я же тоже выполняю приказ капитана! – Боря приподнялся на локтях, – Больше никто сюда не заходил. Я точно знаю.

– Помоги мне подняться. Ползи сюда.

Мариша протянула к Боре руки, но Боря продолжал оправдываться.

– Мариша! Козин дал мне ключи, как электрику и взял с меня обещание никому не говорить об этом. И вот, получается, что я обещание не выполнил и проболтался. Всё, Мариша, хватит трепаться. Надо что-то делать. Надо отсюда выбираться!

– А зачем отсюда выбираться? – Мариша опустила руки и вздохнула.

– Ну как зачем? Мы здесь быть не имеем права.

– Ты куда?

Боря встал, подошёл к прямоугольному иллюминатору и раздёрнул шторки, за которыми брезжил рассвет, проблескивая стробоскопом из-за гигантских волн наклоняющейся линии горизонта.

Несмотря на то, что за иллюминаторами бушевал чудовищный шторм, и палуба прыгала, как гигантские качели, в каюте царила идеальная атмосфера спокойствия и устойчивости. Даже новогодняя снежинка, висящая на ниточке под люстрой, совершенно не покачивалась.

– Мариша, такое впечатление, что наша каюта находится на гироскопах!!!

– Конечно, на гироскопах, это же каюта – люкс.

– Круто! Вот это техника. А я не знал. А как я мог знать? Ведь, вся информация об этих каютах, кроме электричества находится у капитана Козина, – рассуждал Боря, восхищённо глядя в иллюминатор.