Мы вошли в гостиную, и я слегка замедлился. Нагло развалившись на стуле, возле Геворговича сидел Игорек и гаденько мне улыбался.

– А ты что тут забыл? – я даже не поздоровался с остальными. – Ты не в курсе был, что я приеду?

– Как же не был. Я в курсе всего, что происходит. Я работаю с Геворговичем.

– Да ладно! А что делал у Рустама?

– Почву пробивал. Послали убедиться, что вы для нас не конкуренты.

– Рот заткни и не вякай, – тихо, но довольно доходчиво попросил Игоря седой мужчина.

Я видел его в день нашего дембеля. На своей первой и пока единственной сходке.

– Вечер добрый, Поляк. Я Гена Большой. Не так давно встречались. Ты присаживайся, не стесняйся.

Геворгович как-то взгляд потупил, хотя находился в собственном доме.

– Самвел, объяснить не хочешь? – Гена обратился к родственнику. – Ты сявок к пацанам посылаешь? А основания? И главное – никакого страха.

– За дочь волнуюсь, – Самвел вдруг осмелел. – Она с ума по этому парню сходит. Для того и послал Игоря, чтобы убедиться, что девчонка не попадет в переделку.

Но я знал, что армянин лжет. Врет, сука, и не краснеет.

– Ты так больше не делай, – улыбнулся Большой, который отлично понимал, что забота о дочери – лишь предлог. – Тут только я решаю, кому и с кем работать.

– Па, ты перегибаешь, – вдруг влезла в разговор Инга. – Я давно не маленькая девочка. Не нужно этой гиперопеки. Я в хороших руках. Правда, Дим?

– Не девочка во всех смыслах! – заржал Игорь, уже изрядно набравшись и вдруг осмелев.

Тот, что буквально вчера выплюнул собственные зубы прямо на грязный асфальт у моего дома.

– Скажи, красивая, чем я тебе не угодил? Шмотье? Да не вопрос! Рыжье? Охапками вместо цветов!

Он взглянул на кулон на ее шее и брезгливо хмыкнул.

– Два года он тебе нужен не был, этот комбайнер. Я тебя плохо трахал? Казалось, хорошо. Ты как свинья визжала. Текла подо мной, как шалава, а теперь целку из себя строишь?

Я понял, что Игорек многое знает о Самвеле, потому тот и молчит. Другой бы отец встал и хорошенько втащил этой гниде, но Геворгович спокойно позволял ему окунать собственную дочь лицом в грязь.

А я не мог этого допустить. Я сделал ей предложение. И какой бы шлюхой ее не выставили перед главным авторитетом города, я не мог молчать.

Ухватившись за столешницу, толкнул стол на Игорька. Тот резко вскочил и схватил со стола бутылку. Ударив ее об стол, дернулся в мою сторону.

Я ожидал, что сейчас кто-то вмешается, но, видимо, это был своего рода тест. Какая-то своеобразная проверка. Большой отодвинулся к стене и внимательно наблюдал за разгоревшейся бойней.

Игорек вертел перед моим лицом зеленой «розочкой» и скалился.

Самвел немного побледнел, но повторил за Геной и решил понаблюдать, как крушат его же квартиру.

Мать Инги всхлипнула и, схватив за руку дочь, потащила ее на кухню. Но та выдернула руку и рванула ко мне.

Я успел дважды врезать парню в челюсть, прежде чем услышал крик Инги.

– Димка, пойдем отсюда! Это какой-то хорошо продуманный спектакль!

Самвел поднялся со стула и схватил дочь за волосы.

– А ты в комнату, поняла? Потом побеседуем. Позорище.

Я развернулся, чтобы прикрыть ее собой, но вдруг почувствовал слабую боль в районе левой лопатки. Медленно развернулся и увидел в руке Игорька довольно хороший нож с ребристым лезвием. В голове немного гудело. Рубашка намокла, но я нормально держался на ногах и, сжав руку в кулак, ударил парня в нос. Послышался хруст. Игорек упал, и мне вдруг показалось, что он не дышит.

Перед глазами тут же появилось паскудное рыло Витька. Его оскал с гнилыми зубами. Нож бабочка. В глазах темнело. Я облокотился о стену и съехал на пол, но сознание не потерял.