Дима уснул сразу, едва прикоснувшись щекой до подушки. Даже слюнка потекла от усталости.

«Тройка, семерка, пятерка, восьмерка, двенадцатая, срочно на вызов!» – громко закричал селектор.

Антипов вскочил, не понимая, что случилось и как много прошло времени.

Нацепив кроссовки, подбежал к аквариуму, из диспетчерской выбежала встревоженная Лена:

– Ребята, давайте скорее, там ДТП с нашей шестеркой. Таня везла ЖКК11 с шоком, отзвонилась, чтоб я приемник предупредила. Потом приемник звонит, мол где. А сейчас вызов: ДТП со скорой, пострадавших пять.

Быстро схватив резервную травматологическую укладку (находится на станции на случай ЧС и других случаев с большим количеством пострадавших), Дима побежал к машине.

– Куда едем, что за срочность? – спросил водитель, потирая руки.

– Серёга, гоним на тридцать второй километр Дороги Жизни, там наша шестерка в ДТП попала.

Водитель тут же изменился лицом, и молча погнал, мелькая синим маяком.

Дождь противно моросил за окном, капли сливались и скатывались по стеклу. Колонна из скорых ярко освещали дорогу, сзади показались красно-синие маяки гаишников.

– Хоть бы пронесло… – с тоской подумал Дима.

При подъезде стало ясно, что все очень плохо. Врач реанимационной бригады провел сортировку. Водитель шестой бригады был мёртв. Металлический осколок вошел в голову через глаз.

Танечка лежала в вычурной позе, без сознания, в области левой груди было пятнышко крови. Пациент шестерки был в коме, венозный доступ был сохранён.

Старенькая Мазда, с которой произошло столкновение, находилась далеко в кювете. Водитель, от которого несло алкоголем, был зажат, при этом он рьяно матерился, говоря о том, что ему всё равно, и есть кому за него заступиться. Пассажирка Мазды была мертва.

Реанимашка взяла себе пациента шестой бригады. Седьмая бригада, состоящая из двух фельдшеров, помогала пьяному водителю, пока «МЧСники» резали кузов. Макс с Димой стали оказывать помощь своей коллеге. Тройка описывала трупы.

После того, как Танюшка была обезболена и иммобилизирована, ее взяли к Диме в двенашку. Макс достал из своей машины укладку.

– Прекратите снимать, сволочи!!! – вырвалось нервное перенапряжение у сорокалетнего фельдшера пятой бригады. Зеваки нехотя отвернулись, продолжив фотографировать.

– Не ори, помоги лучше ЭКГ снять, одышка нарастает, тут, походу, проникающее в сердце, – показав на маленькую ранку в четвертом межреберье левой половины грудной клетки, отвлекая от зевак Макса, закричал Антипов.

Зафиксировав электроды, Максим нажал кнопку кардиографа.

– Вольтаж очень низкий, – констатировал Дима.

– Смотри, шейные вены набухают… Кабздец… – нервно добавил Макс.

– Ты когда-нибудь перикардиоцентез12делал? – спросил Антипов.

– Не-а, а ты?

– Только в теории знаю, что в нашем случае, по жизненным показаниям, можно обычным катетером.

– Сейчас начнется диссоциация, а затем все, не откачать будет…

– Да не ори, ты… Мать твою…

Обработав место прокола, Дима, весь в поту, приложил катетер к левой реберной дуге, рядом с мечевидным отростком…

– Ну, с богом! Глаза боятся, а руки делают, – произнес Антипов и сделал прокол. У колпачка появилась кровь.

– Есть, попал!

– Давай, зафиксирую, – не дыша шепнул Макс.

– Шприц давай.

Откачали примерно 80 миллилитров.

– Макс, ставь третью вену.

– Алло, Лена, звони в приемник, пусть встречают и готовят операционную, у нас Таня, тампонада сердца13, ЧМТ, переломы бедер, кома, мы выезжаем, – заорал в трубку Макс и кинул ее на сидение.

– Серёга, погнали, очень быстро! – громко крикнул Дима, чувствуя, как подкашиваются ноги.

До больницы доехали минут за пятнадцать.