Петр приветливо здоровался со всеми, но присоединяться к ним не стал, а прошел в «веселый дом», где весь первый этаж занимали ресторация и кухня.

Хозяин заведения, узрив дорогих и постоянных гостей, немедленно прогнал второстепенных посетителей от стола возле окна и приказал постелить свежую скатерть.

Заметив приход Петра с Алексашкой, откуда-то из дальнего угла явился Франц Лефорт.

– Францишка, – обрадовался Петр, – ты уже с утра гуляешь?

– Да нет, только пришел, – ответил он, обнимая приятелей. – А вы все в делах?

– Какие там дела, – Петр жестом пригласил друзей за стол. – Они без меня решаются.

В это время к ним подошла молодая девушка с подносом, на котором стояли кувшины пива и немудрящая закуска. Как старый знакомый, Франц хлопнул ее пониже спины.

Петр удивленно поднял глаза и уставился на нее:

– Кто такая? Почему раньше не видел?

– Это Анна, дочь золотых дел мастера Иоганна Георга Монса и Модесты Ефимовны, урожденной Могерфляйш.

– Семья-то большая? – спросил Петр.

– У меня две сестры и брат Виллим, – певучим голосом ответила Анна.

– Хороша, нет, право хороша, – проговорил Петр, глядя на девушку восхищенными глазами.

– Государь, отведайте кьоузе – я сама пекла, – пропела Анна.

– Что это такое? Чудное название – кузе!

– Крокеты из картофеля, – пояснила она.

– Она вообще мастерица готовить, – льстиво проговорил Франц, обнимая девушку за талию и прижимая ее к себе. Но, увидев яростный взгляд Петра, смутился и отпустил ее.

– Живешь прямо здесь, Анхен? – спросил Петр.

– Да, на верхнем этаже у меня небольшая комнатка, – лукаво улыбнувшись, ответила она.

– Покажешь мне?

– Отчего же не показать? – улыбнулась Анна.

– Тогда пойдем, погляжу, – Петр встал и жестом пригласил ее следовать впереди.

– Ты чего насупился? – спросил Алексашка Франца, когда они остались вдвоем.

– Я с ней начал жить, когда ей исполнилось только пятнадцать, – ответил тот. – А теперь, чувствую, все…

– Да уж, – засмеялся Меньшиков, – Петр своего не упустит. Придется тебе искать другую пассию.

– Да есть у меня «запасная», – нехотя проговорил Франц. – Ее подруга – Елена Федермех. Такая же горячая, как и Анна.

– Немки они только с виду строгие и сдержанные, – согласился с ним Алексашка. – А как прижмешь к себе – огонь! Не чета нашим бабам.

– Не скажи, – возразил Франц. – И среди русских встречаются ого-го!

– Это точно, – согласился с ним Меньшиков. – А Петру в этом смысле не повезло с женой. Он рассказывал: только сделаешь с ней дело, а она уже храпит. Да и то, говорит, не каждый день. Чуть что: устала я, грешно сегодня – светлый христианский праздник, болею я… Вот Петр и звереет при виде юбки.

– В таком случае озвереешь, – согласился Франц.

– А ты не переживай за Анну, найдешь себе другую. А то, что познакомил государя с ней, тебе зачтется.

В это время они заметили спускающихся по лестнице Петра и Анну. Лица обоих раскраснелись, словно они только что вышли из бани. Подходя к друзьям, Петр усадил ее за стол и сказал, обращаясь к Меньшикову:

– Я обещал Анхен завтра показать Москву со сторону Яузы. Приготовь ботик…

– Все сделаю в лучшем виде, Петр Алексеевич, – церемонно поклонился тот. – С утра все будет готово…

Ближе к вечеру Меньшиков попросил позволения у Петра пойти подготовить судно к заврашнему плаванию.

– Сделай все лучшим образом, – предупредил его тот.

– Все будет, как надо, – уверил его Алексашка, – не беспокойся.

Тут же ушел и Франц, сославшись на неотложные дела, что, впрочем, не вызвало возражений у государя.

Во дворец Петр явился только к вечеру следующего дня. Евдокия, заглянувшая к нему в комнату, начала причитать: