– Как назывался ваш корабль?

– "Ботафумейро"… Он тоже был полностью уничтожен в двух милях отсюда.

– И что вы делали на "Жакаре"? – поинтересовалась Селеста, которая сразу уловила, что рассказ этого Сильвино Пейше имеет к ней прямое отношение.

– Это долгая история, синьорита, – ответил тот. – Долгая, кровавая и жестокая. Без сомнения, самая жестокая история, которую только можно рассказать. Поверьте мне, если я скажу, что с той ночи я едва ли смог поспать пару часов.

– Сколько вы хотите за свой рассказ? – спросил Мигель Эредия с лёгким оттенком агрессии.

– Ничего, синьор, – быстро ответил незнакомец. – Я расскажу, а если вам это покажется интересным, я соглашусь на то, что вы захотите мне дать. Единственное, чего я хочу, – это получить билет домой, в Порту.

– Мы слушаем.

Португалец огляделся вокруг, нашёл табурет, уселся на него, несколько раз прокашлялся, взял паузу, чтобы обдумать свои слова, и наконец начал медленно и спокойно:

– Как я уже сказал, я был на борту "Ботафумейро", когда примерно восемь месяцев назад нас поразила эпидемия лихорадки денге. Вскоре после этого мы получили известие, что в Кумане разыскивают судно, подобное нашему. Мы отправились туда, и один испанский кабальеро нанял нас, чтобы преследовать и уничтожить "Жакаре".

– Как звали этого кабальеро?

– Никогда не знал, – признался он. – Он очень заботился о том, чтобы его имя оставалось в тайне. Но не было никаких сомнений, что это был или когда-то был очень важный человек, единственной одержимостью которого было поймать капитана Жакаре Джека, который, как я выяснил, "присвоил" значительное количество жемчуга, принадлежащего Севильской торговой палате

Селеста Эредия обменялась долгим взглядом со своим отцом, протянула руку, чтобы прервать рассказ, и наконец спросила, словно ей было трудно поверить, что её подозрения могли оказаться верными:

– Этот господин был блондином, с очень голубыми глазами, курчавой бородой и крепкого телосложения?

– Именно так, сеньорита. Вы знаете, о ком я говорю?

– Вероятно, это дон Эрнандо Педрариас Готарредона, представитель Дома торговли на острове Маргарита, – девушка кивнула убеждённо. – Да, это должен быть он. Продолжайте, пожалуйста.

– Мы направились к острову Тортуга, где наняли несколько человек, которые оказались грубыми и крайне отвратительного вида, хотя, хочу предупредить, что большинство из нас, кто плавал на Ботафумейро, и сами не могли похвастаться святостью. Три дня спустя мы отплыли сюда, где бросили якорь чуть больше месяца назад.

Он сделал долгую паузу, глубоко вздохнул, бросил значительный взгляд на бутылку рома у подножия дерева и почти умоляюще спросил:

– Можно?

– Конечно!

Он поднял бутылку, долго пил, не касаясь горлышка губами, а затем, вытерев капли, стекавшие по подбородку, вздохнул и добавил:

– Мы узнали, что «Жакарэ» был здесь, поэтому капитан решил дождаться его возвращения, хотя господин становился всё более нервным, почти не в себе, и когда наконец увидел его появление, можно было подумать, что он буквально брызгал слюной от ярости. Ненависть, которую испытывал этот человек, была чем-то болезненным, поверьте мне; по-настоящему ужасным.

– Если это тот, о ком я думаю, то верю, – тихо ответила девушка. – Я его хорошо знаю. Что произошло потом?

– На третью ночь мы атаковали корабль, перебив всех часовых и дожидаясь возвращения тех, кто был на берегу… – Было очевидно, что даже самому Сильвину Пейше, свидетелю и участнику событий, трудно было признать их реальность. – Их убивали одного за другим, хладнокровно.

– Убивали? – ужаснулся Мигель Эредия.