Само знакомство со всей техникой, что числилась за предприятием, началось также с черновой работы. Первое, с чем пришлось столкнуться, так это со сборкой транспортёра на цокольном этаже цеха. Судя по слухам, место там долго пустовало, но всё же было решено его наконец-таки использовать хотя бы и под склад нереализованной и некондиционной продукции. Вся эта продукция на лифте доставлялась ко входу в цех и уже там должна была быть уложена на транспортёр, который и доставит её в нужное свободное место цеха. Им тогда досталось устанавливать стойки и конечные тумбы с широкими барабанами, подключёнными к электродвигателям. А вот уже саму ленту натягивали суровые, но вместе с тем и весёлые грузчики. Главный инженер цеха, Борисыч, ходил при этом вокруг в своём неизменном синем халате, что обычно носят школьники на уроках труда, и давал ценные указания, проявляя при этом глубокие познания в деле сборки транспортёров. Впрочем, когда грузчики, эти бравые парни, что лупили со всей дури костяшками домино по столу и кричали «Рыба!» и «На вызов!», принялись натягивать непокорный кусок резины на барабан, молодых инженеров отправили на второй этаж цеха. Поднявшийся вместе с ними Борисыч тут же вручил им ножовку и дал распоряжение лезть по громадной стремянке под потолок и отпиливать торчащую из потолка арматуру. Позже он объяснил, что это никакая не арматура была, а остатки подпотолочного конвейера для посылок и мешков с печатью. А тогда ни Егор, ни Саня не могли понять, кому могли помешать пять стальных прутьев длиной меньше полуметра, что были забетонированы на высоте семи, а то и восьми метров над полом. Но делать нечего. Пилили. Один держал стремянку, а второй в это время под самым потолком возил ножовкой по арматуре. Причём, чтобы не свалиться, приходилось держаться за тот же самый кусок метала. Невольно на ум приходили ассоциации с суком дерева, на котором сидишь и при этом его же надо отпилить. Но, слава богу, обошлось без жертв.

Спустя время обоих назначили автоматизировать процесс составления списков корреспонденции, выдаваемых на руки водителям. Начальство создало что-то вроде отдельного отдела – группы сопроводительной документации, где собрали десяток женщин из здания дирекции. Там они были ни к селу ни к городу, и их собирались сократить, но всё же смогли найти применение и не дать людям умереть с голоду. Тогда и произошёл забавный эпизод, во время которого Егор оставлял оттиски круглой печати на каждом из списков и на каждой из двух копий этих самых списков. В какой-то момент времени он задумался и вместо того, чтобы обмакнуть печать в подушку с чернилами, лизнул её языком. Видимо, померещилась ассоциация с почтовыми марками. «Блин! Так и знал, что это когда-нибудь произойдёт», – проговорил Егор и пошёл отмывать язык.

Саня так тогда и остался руководить десятью гражданками, вводящими данные в базу и распечатывающими готовые списки. Надобно отметить, что самая младшая из этих гражданок была на десять лет старше начинающего инженера и при этом они давно знали друг друга. Стоило Саньку сделать рабочее замечание хотя бы одной, остальные тут же дружно заступались за виновницу, и сладу не было с ними никакого. А ещё самая старшая и самая опытная из них, та, что ставила задачи программистам, при этом учила молодых: «Девочки, если где-то допустили ошибку, тут же говорите, что программа виновата. Пока они разберутся, вы успеете исправить». Может, поэтому Саня и сбежал оттуда при первой же возможности.

А пока он всё же рыпался и пытался хоть как-то бить копытом об землю и распускать перья, Егора назначили заместителем начальника цеха. У начальника, а точнее начальницы – Хозяйки, как её звали за глаза, – уже было два зама. Но один вскоре собирался на пенсию, и Егора явно пророчили ему в сменщики. Как стало известно самому Егору, Хозяйка сама настояла на том, чтоб именно он готовился занять вакантное место. Женщина она была деловая, властная. Руководство в здании дирекции её слушалось, и подчинённые трепетали. Могла и грузчику на великом и могучем объяснить, что тому следовало делать, и сортировщиц вдохновить на повышение производительности и на улучшение качества работы. Бывало, соберёт весь цех – все сто двадцать человек – на втором этаже и громогласно объявит: «Дорогие мои, у нас много работы, и это ХО-РО-ШО!» Это действительно было хорошо. Это означало, что будет хороший заработок у сдельщиков и хорошие премиальные у окладников. Все довольные расходились созидать. Так вот к ней и шёл Егор замом. И практически тут же в составе группы, которая должна была внедрять немецкую сортировочную линию, был послан в Германию. Санёк сильно тогда завидовал: вместо него отправили другого зама Хозяйки, а ему посоветовали отказаться якобы по религиозным соображениям (Саня был членом баптистской церкви – ничего особенного, но как предлог попытались использовать). За рубежом Егор осмотрел несколько вариантов сортировочных линий. Было жутко интересно. Тогда выезд за границу был всё же в диковинку. А тут ещё возможность побывать на предприятиях и посмотреть, как развивается промышленность на загнивающем Западе.