Комментируя этот опыт, можно упомянуть одну мысль преподобного Макария Оптинского. Он не советовал долго смотреть на иконку, иначе это может привести к прелести. Он не описал в ответе суть причинноследственной связи, но дело, возможно, состоит в следующем. Если человек долго смотрит на любое изображение, то возникает обман зрения и изображение начинает приобретать объем. Лицо, например, выступает из картинки. Во время молитвы в полумраке храма, если мы долго смотрим на икону, то на каком-то этапе она может зашевелиться. Но это просто оптический обман. Человек с лабильной психикой может воспринять это как чудо. На икону можно поглядывать время от времени (во время земных поклонов, например), при этом зрительный контакт прерывается и опасности не возникает из-за отсутствия эффекта непрерывности.

Вспоминая приведенный выше совет митрополита Антония Сурожского смотреть на лампаду, можно в контексте сказанного вспомнить о преподобном Серафиме Саровском, который советовал смотреть на свечку. На Соловках многие службы проходят в полумраке храма, так вот именно свеча или лампада удерживают внимание.

Когда есть молитвенное делание, то оно может сопровождаться ощущением Божественного присутствия. Во время работы и во время отдыха личное начало постоянно активируется. Мы не зацикливаемся на текущем регламенте. У нас всегда остается иной взгляд на происходящее. Нет времени молиться, значит, надо привыкать совершать это по ходу действия. Не жаловаться, не сетовать, что времени нет.

Когда поступает звонок, следует не просто включиться в этот водоворот и снять трубку, а сказать про себя: “Господи, вразуми меня, что мне сказать”. Если есть возможность, то прочитать Иисусову молитву.

В этом смысле можно сослаться на опыт одной женщины, которая работала штукатуром. Она как-то пожаловалась иноку Трофиму (убиенному в Оптиной Пустыни в день Пасхи): «Домой приду – стирка, готовка, и уже падаю в кровать». И вот что он показал: как за работой молиться. Зачерпнул раствор, штукатурит и говорит с каждым нажимом: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». «С тех пор, – говорила женщина, – как возьму инструмент в руки, так сама побежала молитва: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную». Без молитвы уже работать не могу»[73].

В этом, кстати, принцип благословения. Некоторые иронизируют: «Батюшка, благословите носки надеть». Считают, что это глупость. На самом деле люди берут благословение не вследствие тупости, когда сами не могут решить, а для сохранения в себе памяти Божией. Люди сами могут разобраться, как носки надевать и куда сесть в машине. Но благословение помогает делать любое дело с памятью о Боге.

В качестве иллюстрации можно сослаться на эпизод из книги про схиархимандрита Виталия (Сидоренко), возглавляющего общину сестер. «Отец Виталий всегда требовал, чтобы ничего не делали без его благословения. Те, кто жил у него на послушании, так и поступали», брали благословение на то, чтобы воду налить, картошку почистить. «Так через освящение всякого дела воспитывалось постоянное памятование о Боге»[74].

То есть брали благословение на чистку картошки. И после этого сестры картошку чистили с молитвой, с памятью Божией. Они выполняли механическую работу не как автоматы, как роботы, а как христианки, как живые личности.

В заключение вспомним и про одну паломницу, которая закатывала огурцы. Этот образ стал уже классическим примером. Сейчас в монастыре есть благоустроенный цех в трапезной. Раньше работники трапезной ютились в очень маленьком помещении. В настоящее время много паломников приезжает, которые готовы помогать нам трудами, а раньше приезжали единицы. Собирали урожай огурцов. Одна паломница часами закатывала банки. Очень быстро набивала банку огурцами. Но последний огурчик очень долго примеряла и тратила на него времени столько же, сколько почти и на всю банку. Брат, который отвечал за процесс всех этих работ, торопил ее, желая ускорить процесс. Мол, что она копается, пусть не кладет этот последний огурец в банку, думая, как раздвинуть для него место.