Вопрос формирования нового состава жандармов мучал меня с самого дня назначения. Те шестеро коллег, которые захотели продолжить службу, разумеется остались в подразделении. После нашей победы над бандами (горожанам не обязательно было знать про наличие установки и про предательство внутри Центра, им и не стали это рассказывать. Потому получилась просто наша победа, безо всяких "но") количество патриотичных граждан, желающих служить в конвоях, стремительно возросло. И с каждым новым кандидатом, который тем или иным способом заявлял мне о своей готовности "служить и защищать", крепло мое недоверие к каждому из них, и я ничего с этим не смог поделать. Тогда я решил очень просто: зачислил в штат себя как командира, и тех шестерых ребят, которые ранее служили в подразделении. Я понимал, что и среди этих шестерых могут быть ненадежные люди, но отказать тем, с кем вместе служил, я просто не мог: у любого недоверия всё же должны быть границы. Антон Кнолль посоветовал мне еще двух своих ребят, из Центра, которые захотели перейти к нам, и я их взял не раздумывая – Антону я доверял, как самому себе. Грюнер перевел ко мне троих надежных солдат, сразу сказав, что скорее всего это временно, пока мы не окрепнем. Таким вот образом в первый день моей работы в Жандармерию было зачислено двенадцать человек. Все остальные желающие пополнить наши ряды пока оставались кандидатами, на бумаге. Таких анкет у меня на столе уже скопилось более двадцати, и я совершенно не знал, что с ними делать, и по каким критериям всех проверять и подбирать. Вот оказывается, что означает нехватка опыта: и военного, и просто управленческого.

На второй день своей новой службы я родил в муках примерный план формирования будущего подразделения. Я собирался поменять структуру составления конвоев: от макета Лаццо "все катаются со всеми вперемешку" перейти к идеи создания готовых групп по шесть человек. Каждая такая группа, по моему замыслу, должна была состоять из двух троек, и эти тройки должны оставаться постоянными в плане личного состава. Люди должны привыкнуть друг к другу, знать привычки и особенности друг друга, и таким образом теснее срабатываться именно как группа. На каждую "тройку" должен полагаться один автомобиль. Две тройки должны обеспечивать обычные конвои, большие же конвои должны обслуживаться тремя или даже четырьмя тройками. Таких троек, по моему подсчету, мне требовалось минимум шесть: две дежурные, две "на подхвате", как группа быстрого реагирования и ещё две отдыхают. В идеале я хотел бы восемь, чтобы иметь возможность чаще менять людей на дежурстве и дать им больше отдыха, но не все сразу. Грюнер мой план одобрил, но посоветовал как можно скорее перейти на восемь троек, учитывая возможные ранения, потери личного состава и наличие в совсем недалеком будущем больших конвоев.

На данный момент у нас получалось три полноценные тройки: шестеро уцелевших коллег разделились “пополам” практически сами, еще одну тройку образовали бойцы Грюнера. Мне осталось лишь назначить командиров групп. Среди бывших жандармов я выбрал сам, в первую группу назначив Штефана, высокого здорового немца, очень улыбчивого и открытого, которого я знал как спокойного и уравновешенного даже в стрессовых ситуациях человека. Штефан был таким человеком, который одним своим видом убеждает любого, что с ним ты в безопасности. Командиром второй группы стал Майк, который был чистокровным итальянцем, вопреки своему имени. Он был мал ростом, худ и совершенно невыразителен на вид. И при этом стрелял как античный бог, и был подчеркнуто аккуратен, как в жизни, так и на работе. Во время налета банд Зета Майк спас несколько горожан, которых собирались увезти с собой бандиты, запер их в небольшом домике, и в одиночку удерживал дом сутки, уничтожив несколько нападавших на него бойцов.